На тайной службе её величества

Бонд рассказал ему всю историю, не пропустив даже сцен с участием Руби. Он испытывал полное доверие, нежность, чувство уважения к этому человеку. И не мог сказать почему. Частично это объяснялось природным обаянием Марка-Анжа и частично тем, что он без стеснения открыл Бонду свое сердце, он был настолько откровенен с ним, что не скрывал ничего.

Во время рассказа лицо Марка Анжа оставалось непроницаемым. Только его быстрые, звериные глаза словно впивались в лицо Бонда. Когда Бонд закончил рассказ, Марк-Анж откинулся в кресле. Он протянул руку за голубой пачкой сигарет «Голуаз», зажал одну губами и заговорил через клубы синеватого дыма, непрерывно вылетавшего изо рта, так, как будто где-то внутри него находился небольшой паровой двигатель:

— Да, действительно грязное дело. С ним нужно кончать, уничтожить все и этого человека тоже. Мой дорогой Джеймс, — его голос стал глуше, — я преступник, я великий преступник. В моем подчинении все притоны, все проститутки, я занимаюсь контрабандой, рэкетом, чем хочешь. Я ворую у очень богатых. Я нарушаю множество законов, и очень часто в процессе этой деятельности мне приходится убивать людей. Может быть, однажды, может быть, очень скоро я исправлюсь. Но трудно в одночасье перестать быть главой клана. Если я потеряю своих людей, за жизнь свою не дам и ломаного гроша. Ну да мы еще пошумим. Но этот Блофелд, да он просто злыдень, вонючая тварь. Ты приехал просить меня объявить ему войну, уничтожить его. Не надо ничего объяснять. Я знаю, что это так. Ведь официально ничего с ним не сделаешь. Твой шеф прав. Со швейцарцами лучше не связываться. Ты хотел бы, чтобы эту работу выполнили я и мои люди. — Внезапно он улыбнулся. — И это тот самый свадебный подарок, о котором ты говорил, не так ли?

— Правильно, Марк-Анж. Но я тоже приму в этом участие. Я тоже там буду. У меня с этим человеком свои счеты.

Марк-Анж задумчиво посмотрел на него.

— Это мне не нравится. И ты знаешь, почему мне это не нравится. — Он мягко улыбнулся. — Ты совсем сошел с ума, Джеймс, скажи спасибо, что остался жив. — Он пожал плечами. — Но что я говорю впустую, ведь тебя не убедить, ты ведешь настоящую охоту за этим человеком. И тебе бы хотелось славно ее закончить. Правильно?

— Да, правильно. Мне не хотелось бы упустить добычу. Затравить лису должен я сам.

— Хорошо, хорошо. Пригласим остальных? Им не нужно знать причины, побуждающие нас действовать. Мои приказы не обсуждаются. Но мы все должны знать, как лучше провести данную операцию. У меня есть кое-какие идеи. Думаю, что шансы есть и это можно сделать красиво. Но работа должна быть чистой. Необходимо все рассчитать, все проверить.

Марк-Анж поднял трубку и что-то сказал. Минуту спустя открылась дверь, вошли двое и, едва взглянув на Бонда, заняли два других кресла.

Марк-Анж кивнул на человека, севшего рядом с Бондом и похожего на огромного быка. У него были оттопыренные уши и переломанный нос, бывший боксер или борец.

— Это Че-Че. Че-Че по кличке Принудитель. — Марк-Анж мрачно улыбнулся. — Он убедит кого угодно и в чем угодно.

Бонд поймал быстрый, внимательный взгляд тяжелых желто-коричневых глаз, Че-Че взглянул на босса.

— Мое почтение.

— А это Туссен, по кличке Трах. Он специалист по пластиковой взрывчатке. Нам ее много понадобится.

— Да, очень много, — сказал Бонд, — и с очень быстродействующими взрывателями.

Туссен наклонился вперед, как бы представляясь. Он был тощ, кожа землистого цвета. Почти финикийский профиль. Лицо испещрено оспинами. Бонд догадался, что Трах потребляет героин, в меру. На Бонда он посмотрел приветливо и заговорщически улыбнулся.

— Мое почтение, — и он опять откинулся в кресле.

— А это, — Марк-Анж указал на Бонда, — мой друг. Мой дорогой друг. Вы можете называть его командир. А теперь к делу. — Если вначале Марк-Анж говорил по-французски, то теперь перешел на быструю корсиканскую речь, которую Бонд совсем не понимал, схватывал только отдельные слова с итальянскими и французскими корнями. Марк-Анж, продолжая говорить, достал из ящика стола крупномасштабную карту Швейцарии, расстелил ее, поводил по ней пальцем и указал на точку в центре Энгадина. Эти двое вытянулись вперед, посмотрели на карту и сели на место. Че-Че произнес что-то, Бонд уловил только название Страсбурга, а Марк-Анж удовлетворенно качнул головой. Он повернулся к Бонду и протянул ему большой лист бумаги и карандаш.

— Будь пай-мальчиком и займись работой, хорошо? Нужен план «Глории», все постройки, их приблизительные размеры, расстояние друг от друга. Позже мы изготовим полный макет из пластилина, так чтобы нам ничего не перепутать. Каждому будет поставлена своя задача, — он улыбнулся, — как десантникам во время войны. Понимаешь?

Пока они говорили, Бонд принялся за дело. Зазвонил телефон. Марк-Анж поднял трубку. Произнес несколько отрывистых фраз и затем повернулся к Бонду, взгляд был подозрительным.

— На мое имя пришла телеграмма. Из Лондона. Подписана «Юниверсал». Текст следующий: «Все пташки уже в городе, улетают завтра». Что это значит, мой друг?

Бонд выругал себя за забывчивость.