На территории Мильтона Ламки

В углу' конторы сидел мальчик, читая книжку комиксов. Рядом с дверью стояла вращающаяся подставка с открытками, на которых красовались виды штатов Вашингтон и Орегон. Слева он увидел стойку, а справа — таксофон. В конторе было чисто, уютно и солнечно.

— Не знаете ли вы доктора поблизости? — спросил он. — Кого бы вы порекомендовали?

— Ваш спутник болен? — Она прекратила чистку и выпрямилась. — Я заметила, что вы не очень-то шевелитесь этим утром. А когда вы приехали, я подумала, что слишком уж усталым он выглядит.

Она убрала в сторону свою тряпку и банку чистящего средства.

— Вы родственники? — спросила она, взирая на него уже из-за стойки.

— Нет, — раздраженно сказал он.

— Я подумала, может, он ваш родственник, может, ваш старший брат. — Нервно посмеиваясь, она полезла куда-то под прилавок и достала записную книжку. — Здесь есть несколько хороших докторов… Одну минутку. — Она перелистывала страницы.

Из задней двери появился ее муж, тощий, угрюмый тип, похожий на уроженца Оклахомы.

— Это для чего? — спросил он у Брюса. — Чем он болен?

— Я не знаю, что с ним такое, — сказал тот. — Что-то хроническое. — И, поскольку оба они так и пожирали его глазами, добавил: — Я не очень хорошо его знаю; это деловое знакомство.

— Вам бы лучше выяснить, что это такое, — сказал оклахомец. Его жена кивнула.

— Думаю, вы правы, — сказал Брюс.

— Пойдите и спросите у него, что с ним, — велела хозяйка. Они переглянулись, и она добавила: — Узнайте у него, заразно ли это, хорошо? — Они проследовали за ним до порога конторы.

— То, что это не заразно, я и так знаю, — сказал он. — Это почечная болезнь.

— Болезни почек тоже бывают заразными! — крикнул ему вслед мужчина, стоя в дверном проеме конторы.

Направляясь к домику, Брюс слышал, как они тихонько переговариваются у него за спиной.

Наверное, скажут нам, что если он здесь останется, это будет противозаконно, подумал он. Наверное, заставят нас съехать.

Есть, конечно, и другие мотели. Если Мильт не настолько плох, что его нельзя транспортировать.

Ему не очень-то хотелось входить в домик, и он остановился на крыльце. По шоссе одна за другой проносились машины. Оттуда, где он стоял, не было видно их колес; казалось, что они просто скользят. Как металлические игрушки, которые тянут на веревочке по мостовой, все быстрей и быстрей. От этого зрелища ему стало не по себе, и он открыл дверь.

— Привет, — пробормотал Мильт, по-прежнему лежавший в постели.

— Ты не подскажешь, как бы мне связаться с Кэти? — спросил он.

— Зачем?

— Хочу спросить у нее совета.

— Она ничего не сможет тебе сказать. Неужели ты думаешь, будто я не знаю, что со мной такое?

Они долго спорили, и в конце концов Брюсу удалось узнать, в каком отделе муниципалитета Покателло работала Кэти — в отделе городских налоговых сборов.

— Я не хочу, чтобы ты ей звонил, — сказал Мильт, привставая на кровати. По его лицу теперь было видно, что он начал испытывать сильнейшую боль; под глазами у него набрякли мешки, прорезанные извилистыми складками.

— Я отлежусь, и все будет нормально. Мне просто какое-то время надо не вставать с постели.

— Скажи мне, что именно с тобой такое.

— Нефрит, — сказал Мильт. — Это из-за скарлатины, которой я переболел в детстве. Брайтова болезнь, так ее обычно называют.

— И насколько это у тебя серьезно?

— Наступает и проходит. Что меня достает, так это боли в спине, охренеть какие. И сделать ничего нельзя. Так что не звони Кэти. И не беспокойся. Мы будем в Сиэтле к завтрашнему вечеру. — Он снова опустился на кровать, положив руки по бокам.

— Ты уверен, что тебе не надо что-нибудь купить?

— Ступай и купи себе какой-нибудь завтрак.

Брюс вышел из домика и побрел куда глаза глядят, через поле, вдоль огороженного пастбища, где пара лошадей пощипывала траву. В воздухе пахло навозом и сеном. Земля крошилась у него под ногами, когда он наступал на нору какого-нибудь грызуна. Нагнувшись, он понаблюдал за работой больших красных муравьев. По шоссе в отдалении проносились машины.

Однажды в июле у него случилась поломка возле городка Уэндовер, штат Невада. Съехав на обочину, он возился с лопнувшим маслопроводом с десяти утра до половины второго дня, хотя все это время знал, что у него нет никакой возможности его починить. Он просто пытался показать водителям проезжавших мимо машин, что все в порядке, что скоро он снова вернется на дорогу. Все это время он стоял спиной к дороге, спрятав голову под капотом, кипя от стыда и ярости, но надеясь, что ни одна из машин не остановится. В конце концов из Уэндовера появился какой-то буксир, и водитель, заметив его, доставил машину в гараж. Почему он испытывал такое чувство вины из-за того, что застрял на обочине? Не знаю, думал он сейчас. Не знал он этого и тогда. Но вот он снова застрял, и на гораздо более длительное время. Случилось то, чего он больше всего боялся.

Не думаю ли я, что они надо мной смеются, спросил он у самого себя.

Как старик Агопян, подумал он, когда я покупал коробку «Троянцев». Все они в таких случаях так и прутся.

Вспомнив об этом, он покраснел.