На той неделе: купить сапоги, спасти страну, выйти замуж

С Лялей и Сашкой мы дружим по-прежнему. Наверное, стали дружить даже больше, после того как учеба закончилась. Время свободное появилось. Раньше встречались где-то в институте, на бегу, общались среди семинаров. А теперь, если встречаемся, так ради общения — и уж общаемся на всю катушку. И вообще, компания стала как-то больше и теснее. Впрочем, может, это так кажется оттого, что у меня телефон появился, и я могу себе позволить роскошь общения с людьми не только по делу. А это сильно украшает жизнь, когда в ней кроме дела есть еще место празднику. Даже если по телефону.

Хотя летом, когда Костька живет на даче, на праздники остается гораздо больше времени. Дачные дежурства расписаны по дням среди всех близких — когда-то мама, когда-то папа, когда-то Димка. А на мою долю достается пятница — я же в этот день не работаю. По субботам-то, ясное дело, все семейство съезжается, это не в счет. Но зато вечера будних дней остаются для жизни. И личной в том числе. Страшно подумать, сколько всего можно успеть за три вечера — понедельник, вторник, среда (четверг не в счет, надо ехать на дачу), с четырех часов до... бесконечности. Может, и хорошо, что таких вечеров не все семь, — по крайней мере, успеваешь отоспаться и прийти в себя перед началом новой рабочей недели.

Часть вторая Спасти страну

Казнимый — палачу:

— А какой у нас сегодня день?

— Понедельник.

— Ничего себе, ну и неделька начинается!

Из анекдотов

1991

ПОНЕДЕЛЬНИК, 19 августа

Боже ж ты мой, как омерзительно просыпаться рано утром от телефонного звонка! Хуже, чем от будильника, честное слово. К будильнику не надо бежать, он затыкается простым ударом руки, а чертов телефон пока найдешь спросонок...

Я его нашла, а там повесили трубку. Поубивала бы всех. Иду, чертыхаясь, обратно в кровать, сворачиваюсь, стараясь найти теплое место и удобную позу. Может, получится сон досмотреть... Что-то такое милое снилось.

И тут телефон звонит снова. Ну, все. На этот раз я успею, и пусть им всем будет хуже.

В трубке — бабушка моего практически бывшего мужа. О Господи, ну что же ей надо от меня, вот ведь зловредная старуха, только вчера мы были на ее дне рождения, изображая трогательное семейное единство, — бывший муж до сих пор спит в Костькиной комнате, счастливец, там-то нет телефона.

Бросаю взгляд на часы. Без пяти семь. Бубню в трубку что-то неласковое, а в полусонном мозгу возникает мстительная идея отнести телефон мужу — пусть сам разбирается со своей бабушкой. И тут мне случайно удается вникнуть в смысл ее слов.

— Включи немедленно телевизор, радио, что у вас там. Передают правительственное сообщение! — Старушка взвинчена почти до предела, не иначе, вчера переутомилась на радостях.

— Позовите Таню, — говорю я, стараясь сдерживаться. Все-таки моя почти бывшая свекровь — нормальный разумный человек, пусть объяснит, что происходит, раз уж я все равно проснулась.

Таня спокойно-траурно, будто и не семь утра:

— Да, там сообщение, нас тоже разбудили, а только что мы и сами видели: Янаев стал Президентом, а Горбачев болен, наверное, арестован.

— И что все это значит? — говорю я тупо. Все-таки нельзя мне так резко просыпаться, и вообще политика — не моя сильная сторона, и если я поняла правильно, то такого не может быть, а значит, пусть лучше объяснят.

И Таня мне объясняет:

— Ну что-что, это значит, что в стране военный переворот.

— Подождите, но Янаев, по-моему, какой-то приличный человек.

— Ты сошла с ума, ты вспомни, он из этих, из гадов.

Сойдешь тут с ума. Ворочаю мозгами, смутно что-то вспоминаю...

— Но это же не может быть всерьез... Это ж не надолго.

— Да нет, деточка, боюсь, это теперь навсегда, — печально говорит Таня, и тут до меня наконец доходит смысл происходящего, и я мгновенно зверею и истерично ору в трубку:

— Вот, дождались, надо было ехать отсюда, пока можно было, а теперь сдохнем все!

И Таня, в обыденной жизни — ангел спокойствия, визжит мне в ответ:

— Ну и ехала бы, а что теперь орать!

И на этой трогательной ноте мы прощаемся.