На той стороне

— Благодарю, — стараясь пародировать виденное в кино поведение аристократии конца девятнадцатого начала двадцатого века, ответил Константин.

Пока чистил трубку, Воронцов припоминал все, что видел в этих фильмах, особенно в старых, а не новоделах, сляпанных на коленке. Оживлял в голове диалоги, манеры, поведение с различными сословиями. Оказалось, что память — штука хитрая, она выдает кусками то, что считалось ранее совсем ненужным и давно забытым. Хотя тут другой мир, и может это глобальная ошибка, нормы поведения в разных странах-то отличаются, а уж во вселенных и подавно, но другого источника у самозваного боярина Константина Воронцова не было. Вот, например, можно же обратится к водителю с вопросом, а как? Как назвать человека непонятного социального статуса? В родном мире — это не проблема, но он сейчас заметно выше по положению, его называют то ваше сиятельство, то ваше благородие, а как обратится к простому человеку с высоты его фальшивого положения боярина?

— Милейший, — наконец, выбрал он форму обращения, услышанную в одном из фильмов. — Я издалека, и в здешних местах никогда не бывал, не расскажешь ли ты мне о крепости, в которую мы направляемся. Чем живет? Чем торгует? Кто комендант и владетель? Опасна ли дорога?

Если обращение и удивило водителя, то он это никак не проявил.

— Ваше благородие, — озадачился Вран, — вопрос сложный. Ну, земли вокруг крепости не коронные, управляет там барон Вильгельм Тротт, он из древнего латинянского рода. Его далекий предок бежал в империю давным-давно, никто и не помнит, сколько веков прошло. Так вот, значит, короной ему были дарованы земли по берегу реки Ужа, затем заложена крепость Заречкая для защиты северных рубежей. Предок нынешнего правителя справился, и даже в результате нескольких военных конфликтов с местными мелкими княжествами отодвинул границы баронства на несколько дней быстрой скачки на север, а затем Светлейший князь Константин II в результате войны захватил все дикие княжества и объявил о создании империи.

Воронцов, которому было жутко интересно, старался не показывать, что он этого всего не знает, ведь, по идее, он аристократ и должен знать историю родного государства. Хорошо, что Вран был любителем поболтать. Особенно полезным было то, что имя Константин в этом мире известно, и его носил светлевший князь, великий объединитель.

— Так вот, значится, — продолжил водитель, — нынешний барон Тротт уже восьмой по счету потомок основателя крепости, владеет он землями вокруг нее, городом, который за многие века возник вокруг, они давно срослись и теперь все это называется Заречск. А вы, Ваше Благородие, сами, откуда будете?

Воронцов замер, вопрос скользкий, можно поиграть в таинственность, но это значит, возбудить лишние подозрения.

— Это, милейший, тайна, — наконец произнес он. — Но направление укажу — с востока старой империи.

— Ох тыж, — присвистнул Вран, — далеко вас от дома занесло. Мы с тех мест уже годков, почитай, десять никого не встречали.

— Ты рассказ продолжай, — напомнил о теме разговора Воронцов.

— Значится, Тротт баронствует, семья у него небольшая — жена, две дочки и престарелый дядюшка, брат прошлой баронессы. Налоги посильные, малая золотая куна в месяц, даже бездельники умудряются платить. Живем мы сельским хозяйством и несколькими рудниками, как раз наш караван возвращается с Толбовского торжища, муку возили, картошку, да много чего, что после зимы в излишках осталось. Еще ткани производим, — продолжил он. — Рыбная ловля, озеро-то, в которое Ужа впадает, большое, да и сама река не из последних, метров четыреста в ширину. Рыбы у нас много и самой разной, есть и редкая, за которую золотыми кунами платят.

Константин отметил, что понятие метр тут присутствует, и проклятый упомянул, что расстояния измеряются в километрах, это радовало. Интересно, откуда пришло, мир-то другой, а вот оно как вышло, многое схоже. Он припомнил карту старой империи, город Толбовск располагался примерно в шестистах километрах от столицы на запад. Был он крупным, настолько, что, в отличие от всякой мелочи, обозначался не просто кружком на карте, а, как и столица, был нарисован в виде нескольких домиков. Но это можно будет потом уточнить по атласу, который сейчас свернутый хранился в кожаном тубусе, притороченном к ранцу вместо скатки.

Машина начала поворачивать, Воронцов наклонился к смотровой щели. Все, дорога, идущая вокруг города, кончилась, и машины снова шли на север прямо через черный дремучий лес. Снаружи сразу стало темнее, кроны были какие-то особо густые, широкая дорога сузилась до двух полос, сразу было видно, что по ней катаются регулярно, ямы стали встречается чаще.

— Ваше благородие, — обратился к нему Вран, было видно, что с момента, как машина въехала под своды леса, который стеной стоял буквально в нескольких метрах, водитель стал гораздо сосредоточенней, и боле нервным, — я закурю?

— Кури, — разрешил Воронцов.