На той стороне (СИ)

— Кстати, он сказал, что видел Порфирия Георгиевича на Рождественской вчера. — Вдруг вспомнила Аня.

Казалось, Ася даже застонала.

— Ну вот, видишь! Никак нельзя назад идти.

— Асенька, милая, я не могу оставить там крестик, пойми. Это подарок отца! Он пропал 7 лет назад. И это единственная вещь, которая осталась у меня от него. Пойми, я не могу его там оставить! — Аня умоляюще смотрела на девушку.

— Надо выждать какое-то время.

— Это абсурдно, понимаешь. Если я вернусь сегодня, никто не заподозрит подвоха, а если приду туда через неделю или месяц? Ну, сама подумай.

Аня была права. Если уж идти, то только сегодня, пока ничего не заподозрили.

— Портал может схлопнуться, пойми! Время на исходе. — Аргументировала Ася.

— Я успею. — Заверила ее девушка. — Во сколько там луна становится убывающей?

— В 21.37. — Обречённо сказала Ася.

— Ну вот, смотри как замечательно выходит! — Воодушевленно вещала Аня. — Спектакль начнётся в 8. Я отсижу первый акт, а в антракте скажу, что мне дурно, возьму извозчика и уеду.

— Это очень рискованно. А если ты застрянешь там?

— Да что со мной станется? — Шутила Аня. — Всё сложится как надо. Сегодня же я вернулась. Она готова была прямо сейчас облачиться в одежду гувернантки и отправиться назад. Но Ася убедила, что для полноты картины нужно будет привезти вещи. И если идти в театр, то нужно подобрать платье. На всё это требовалось время. Аня с Асей решали, как быть, и сидели бы так ещё долго, покуда в дверь не постучали.

— Кто там? — Отозвалась барменша,

— Девушки, вы скоро? — Осторожно поинтересовался из-за двери Порфирий Георгиевич. — Ушли переодеваться и пропали.

— Аня хочет идти назад. — Поведала розоволосая, отворяя дверь в коридор. Там прямо у входа застыли концертмейстер и Иван.

— Сдурела? — Подал голос Иван из-за спины Порфирия Георгиевича.

Аня вспыхнула. Комментариев от Иванов-дураков ей только не хватало.

— Иван, прошу вас, — обернувшись, сделал замечание детине концертмейстер. И посмотрел на Аню. — Это категорически невозможно, душа моя.

— Вот и я ей говорю. Но она же упёрлась. — Поддакивала дядюшке Ася.

— Да поймите же вы, Порфирий Георгиевич, нет никакой опасности. Даже самой малюсенькой. Я вернусь на Галерную с вещами, отыщу в кабинете свой крестик, поеду со всеми в театр, а после первого акта в антракте уеду. Скажусь больной и отправлюсь в дворницкую. Все будут в театре и Гнездилов тоже, его пригласила Натали, так что он ничего не сможет мне сделать, уверяю вас.

Порфирий Георгиевич с сомнением качал головой.

— Ася права, может случиться всё что угодно, а времени остаётся катастрофически мало. Я не могу вас удерживать насильно, но этот очень рискованно.

— Кто не рискует, тот не пьёт шампанского, — напомнила Аня старый афоризм. — Простите, это моя оплошность, я потеряла там памятную вещь, но я не могу оставить ее. Это подарок отца. — С жаром говорила Аня.

И Порфирий Георгиевич будто бы проникся. В мудрых его глазах промелькнуло понимание и сочувствие.

— Я понимаю тебя. И именно поэтому не удерживаю. Если вещь дорога, как единственная память, её непременно нужно отыскать.

Ася фыркнула и отошла.

— Не понимаю я этого. Ни одна вещь не стоит человеческой жизни.

— Я пойду с тобой. — Вдруг заявил старший Терепов. — Оденусь возницей и буду катать тебя от театра до дворницкой. Так будет быстрее и ты будешь не одна.

Аня пришла в ужас. Нет, это совсем не годится — подставлять концертмейстера под удар. Если Гнездилов объявится и увидит его, то вопросов будет ещё больше, а это значит, всё может сорваться.

— Нет, дядя, умоляю! — За Аню попросила его племянница. — Ты там вовсе не к месту. Видишь, тобой даже этот сыщик интересовался. Могу пойти я. Правда… — Ася запнулась и растерянно посмотрела на присутствующих, — Не знаю, чем смогу помочь.

— Зачем вам идти со мной? — Злилась Аня. — Я ходила одна, не без приключений, но я же справилась. Справлюсь и сейчас. К тому же…

— Я пойду, — вдруг подал голос Иван, — буду за извозчика.

У Аси округлились глаза. Аня, вдруг поняла, что девушка боится за него больше, чем за себя. Только она хотела что-то возразить, как он развернулся и, буркнув «не обсуждается», ушёл на кухню. Аня не понимала, что происходит между этими двоими, но однозначно, что-то там явно было. Она решила не думать об этом, потому что какая ей, собственно, разница? Даже если они вместе, например, что от этого Ане? Ей нужно попасть в 1912 год, вернуться в дом Ильинских, найти свою вещь и возвратиться обратно. И она это сделает.

Где-то на подкорке шевельнулась мысль, что Аня рада такому повороту. Ведь, благодаря этому случаю, она побывает в театре, вновь увидит всё семейство Ильинских, а в особенности Николая. От одной мысли о нём, внутри все перевернулось, а сердце затрепыхалось как птичка в клетке.

«Успокойся, дурочка», пыталась смеяться сама над собой Аня, натягивая джинсы и футболку, но выходило плохо. Влюбиться только не хватало в ловеласа и мажора. Прям в лучших традициях бульварных романов серии «Шарм», которые она тайком читала в 15 лет. Но сделать ничего не могла с собой. А потому решила отвлечься сборами.