На том стоим (СИ)

Регулус обнял его, как давно этого не делал, может, никогда, и чувства понимания и прощения за все обиды пронизали его изнутри. Они братья. Они семья. Ничего не изменилось. Как он мог подумать обратное? Как мог сомневаться?

— Ты можешь опереться на меня. Всегда, слышишь?

Регулус кивнул, он так давно не ощущал этого родства, этой связи, что с непривычки стало больно, а в глазах что-то начало щипать.

— У тебя в комнате кто-то распылил слёзовыжимательное зелье, — проворчал Сириус, отвернувшись.

— Это, наверное, Слинки переборщил с эверкленой.

— А-а-а… Каков мерзавец. Ну хоть разобрались. Вечно эти эльфы воду баламутят. Ладно, подбери сопли, Рег, не то на тебя ни одна девчонка не взглянет.

— По себе судишь? — быстро вытерев щёки, сказал Регулус.

— Ха-ха. Я отщепенец и предатель крови. Кто на меня посмотрит, нищего и несчастного?

— Я слышу маменьку?

— Иди ты… — фыркнул Сириус и, удержавшись от неуместной шутки, спросил: — Ты когда-нибудь замечал, какие странные глаза у Дурсля? Стекляшки.

— Не-а…

— Хочешь, я выведаю у Гарри имя твоего соперника? — спросил Сириус, прицеливаясь в центр мишени. — Дурсль — скрытный тип, но я кого угодно заболтаю, а потом мы найдём загадочного парня Гермионы и пригрозим превратить его в… Ну ты понял, во что-нибудь противное, чтобы она даже не посмотрела на него, и можно считать дело сделанным.

— А потом Гермиона превратит во что-нибудь противное нас, когда обо всём узнает.

Сириус хмыкнул. Его третий бросок, наконец-то, увенчался успехом, но дротик врезался так далеко от центра мишени, что впору обливаться горючими слезами.

— Так, — Бродяга обернулся к брату, — она тебе нравится или нет?

Регулус помрачнел.

— Даже не думай совать в это свой нос. Ты слишком многое вообразил. Я… я ещё не определился.

— Тебе хотелось заавадить меня, когда я помогал Гермионе со сборами?

— Я знал, что ты нарочно разнёс её книги по всей Визжащей хижине!

Сириус отмахнулся.

— Когда я брал её за руку? Помогал с мантией?

Регулус возвёл глаза к потолку.

— Мерлин, дай мне терпения! Да! Мне хотелось тебя придушить! Ты доволен?!

— Всё очевидно. Прошу заметить, я не раскрыл твои переживания в оранжерее из чувства семейной солидарности и не стал давить на тебя интеллектом при Гарри.

— Чем-чем? — криво усмехнулся Регулус. — Тебе-то откуда знать, что я чувствую, любитель курятины? У тебя с твоими кулинарными пристрастиями всё стабильно, сам сказал.

— Мой лучший друг — Поттер, — драматично объявил Сириус. — Ты даже не представляешь, сколько я наслушался любовных од в его исполнении, адресованных Эванс. Я знаю взгляд «номер пять» под кодовым именем «ревнивый олень», взгляд «номер четырнадцать» — «тоскующая жаба»… Да! Вот и этот мне знаком — сорок седьмой. Он называется: «я притворюсь василиском». Ну и с чем тут определяться?

Регулус демонстративно отвернулся к окну.

— Не в этом дело, — пробубнил он.

— О Мерлин, — изумлённо прошептал Сириус, кажется, сообразив, в чём тут подвох. — Тебя беспокоит, что ты ей не нравишься?

— Ну всё! Выметайся из моей комнаты! — уязвлённо воскликнул Регулус, практически подпрыгнув, отчего в воздух взвились многочисленные листы пергамента и перья. — Вали к своим дружкам, — он швырнул в брата подушкой. Тот, поймав её расхохотался, чем заслужил тычок под рёбра. Внезапно Сириус перевернулся и превратился в чёрного пса.

Регулус чуть не свалился с кровати от неожиданности.

Бродяга насмешливо тявкнул и, широко зевнув, потянулся.

— Показушник. Только собак в моей комнате и не хватало.

Сириус вернул себе человеческий облик и надул губы.

— А вот это было обидно, — пробурчал он с укоризной. — Ты даже не удивился.

— Твою наглую морду я ещё у хижины приметил. Ладно. Мародёры ждут. Люпин, глядишь, все когти уже сгрыз от нетерпения.

— Я ведь ничего не скажу, — посерьёзнел Сириус, — о тебе и… крестражах.

— Знаю, — кивнул Регулус. — Знаю.

*

Гермиона проснулась рано. Ей на удивление хорошо спалось на новом месте.

Она распахнула окно, машинально дёрнув кисточки тесьмы, удерживающей штору, и выглянула наружу, чтобы увидеть, как на карниз падают с крыши редкие капли.

Под окном простирался сад. Гравий сильно размыло после дождя, постоянного гостя южных графств Англии во время зимы. На дорожке, опоясывающей особняк, тут и там встречались небольшие лужицы, похожие на осколки мутного зеркала. По влажной траве быстрыми короткими прыжками пробежала трясогузка. Раздался приглушённый лай, со стороны дома отделилась тень. Повинуясь охотничьему инстинкту, Бестия кинулась за добычей. Птица взвилась в воздух и скрылась в море редеющего в первых рассветных лучах тумана.

Грейнджер легла на кровать, мечтая хорошо отдохнуть за интересным чтением, но мысли упорно возвращались в библиотеку.

Гермиона была рассержена и смущена. Можно подумать, она ему навязалась. Не хотел он, видите ли, ссориться. Надменный, уклончивый индюк! Да, Регулус согласился показать особняк, но её это не утешало.

— Раз уж ты так хочешь, — проворчала Гермиона, припоминая разговор на лестнице.