На том стоим (СИ)

— До купе провожать будешь что ли? — шёпотом поинтересовалась Доркас, пока Блэк отдавал птиц носильщику. — Крауч там надорвётся, — она по-доброму усмехнулась. — Мне даже жаль, что тебе за помощь баллы не начислят.

— Скажи об этом Кечлав, и она начислит ему все двадцать, — протянул громкий голос за спиной. Карадок Дирборн враждебно посмотрел на Регулуса.

— И тебе привет, — ледяным тоном сказал Блэк, продолжая делать вид, что не слышит Барти. — Не знал, что ты так переживаешь за баллы Слизерина. Я обязательно свяжусь с Кечлав и передам ей о твоём беспокойстве.

Карадок скрипнул зубами и двинулся по платформе к вагону.

— Идём, Блэк, ты же не хочешь остаться здесь? Поезд скоро тронется, — Медоуз весело взглянула на Регулуса и направилась следом за однокурсником, жизнерадостно напевая «Парни, бейте бладжеры сильнее и зажмите этот квоффл».

Едва Регулус поставил ногу на подножку вагона, как чья-то рука опустилась ему на плечо.

— Ты что оглох? Квинтолап на ушах потоптался? — возмущённо спросил раскрасневшийся Барти. — Не дозовёшься. С кем это ты здесь говорил? Уж не с грязнокровкой Дирборном?

— Идём, — процедил Регулус.

Барти хмыкнул, поднимаясь в вагон.

— Нужно найти купе. Что с голосом? Ты заболел, что ли? Я слышал о помолвке твоей кузины. Поздравляю!

— Не стоит. Родство с Малфоями — не повод для радости.

— Как скажешь.

Они двинулись по коридору в поисках свободных мест, и, естественно, нашлись таковые в купе Поля Эйвери. Там же были Терри Гиббон, Кэрроу и Розье.

Паровоз тронулся.

Дождь забарабанил по стеклу. За окнами растянулся рваный туман. Хогвартс-экспресс мчал всё дальше на север.

— Как поживает мистер Крауч-старший? — насмешливо спросил Поль.

— Поживает и ладно, — отмахнулся Барти. — Не будем об этом.

Гиббон закрыл дверь купе.

— Покажи им, — прошептал он, кивнув Эйвери.

Ребята недоумённо переглянулись.

Поль задрал рукав рубашки, оголяя левое предплечье. На его бледной коже было отчётливо видно чёрное уродливое клеймо: череп и змея, высунувшаяся из мёртвого рта.

— Ты Пожиратель смерти, — не веря своим глазам, проговорил Блэк.

— Вошхитительно! — выдохнул шепелявый Амикус. Пухлый и приземистый мальчик, с курчавыми мышино-каштановыми волосами, круглым розовым лицом и вздёрнутым носом.

— Я тоже такую скоро получу!

— Успокойся, Гиббон. Ты получишь её не раньше меня, — усмехнулся Розье.

— Мой отец давний друг Тёмного Лорда! — похвалился Поль. — Вы мне не верили. Надеюсь, теперь-то я вас убедил.

— Не знал, что Лорд такой старый, — удивился Барти.

— Врёт он всё! — усмехнулся Эван. — Мальсибер такие же байки травит. А его отцу уже пятьдесят два!

— Шлушайте их больше! — загоготал Кэрроу.

Регулус всё смотрел на знак и ждал, что вот-вот змея да пошевелится — настолько реалистично выглядела метка на коже.

— Скоро за такой рисунок в Азкабан сажать будут, — сказал Крауч, и Эйвери резко опустил рукав. — Отец готовит законопроект, развязывающий руки Аврорату.

— Аврорат и Орден Феникса — ничто! — безапелляционно заявил Гиббон. — Волдеморт — самый великий волшебник на свете!

— Он сам поставил метку, — сказал Эйвери. — Было больно, но теперь я один из них. От Лорда исходит сила. Величие. Он сказал, что такие люди нужны ему. Думаю, многие слизеринцы в этом году станут Пожирателями смерти. Скоро, вот увидите, грязнокровки даже нос побоятся сунуть в школу. Предатели крови и выродки маглов не должны учиться с избранными.

*

Дождь закончился, когда Хогвартс-экспресс прибыл в Хогсмид. Из-за серых облаков выглянуло вечернее солнце. Землю возле платформы развезло, и она превратилась в грязное месиво, изрытое сотней торопливых ног.

Регулус попытался разглядеть в толпе брата, но в круговерти цветных шарфов и шапок это оказалось бессмысленным занятием.

Высаживались все долго и шумно, гудя, как потревоженный улей. Однако через двадцать минут все уже получили своих питомцев, всю дорогу проведших в отдельном вагоне. Все, но не Регулус Блэк.

Работники станции не могли отыскать Гловера. Барти, хоть и насупившийся, стоял рядом.

Наконец, носильщик вытащил из вагона клетку с недовольным желтоглазым филином.

— А что ты хотел, — пожал плечами Крауч. — В поезде все проводники и носильщики — сквибы. Хоть на что-то они пригодны.

Остальные ученики уже уехали. Свободных карет не осталось. Регулус, снедаемый удерживаемым в горле кашлем, плёлся по грязной дороге от Хогсмида, перешагивая зеркальные лужи, и глубоко сожалел о скудном завтраке, постоянно поправляя привязанную к чемодану клетку. На ужин они с Барти решительно опаздывали, а делиться единственным лежащим в кармане апельсином не хотелось.

Наконец-то, Хогсмид остался позади, и вдали показались знакомые очертания предзамковых холмов и нагорий.

— Ты всю дорогу молчал. Что ты думаешь об этом? — спросил Крауч. — О том, что рассказывал Поль? Тёмному Лорду нужны умные и решительные соратники.

— Умный, это ты о себе, видимо? А решительный — кто?

— Очень смешно, — Барти осклабился. — Я ещё докажу всем, что способен на многое. Куда большее, чем листать учебники и штудировать лекции! Ты знаешь, о чём я говорю.