На тонком льду

– Я понял вас, ваше величество, – Веренир встал, расправив плечи. – И все же я не могу единолично принимать столь серьезное решение. Княжество рассчитывало продлить мирный договор на прежних условиях. Я возвращаюсь, чтобы передать все великому князю Тройтану.

Он почтительно, но коротко склонил голову. Галлард Анаэль, задумчиво глядя на гостя, погладил большим и указательным пальцами бороду.

– Вы можете оставаться в качестве почетного гостя в моем дворце столько, сколько посчитаете нужным.

– Благодарю, ваше величество, за такую честь, однако долг зовет меня домой, – он кивнул Висгарту, чтобы тот собирал письменные принадлежности.

Пусть король катится к демонам с таким гостеприимством!

Глава 34

Некоторое время Бренлина не двигалась. Застыла, полностью ушла в себя.

Муж умер.

Она никак не могла в это поверить. Да, он был уже стар. И все же ей казалось, что смерть может прийти за кем угодно, но только не за ним. Этого просто не могло случиться. Наверное, ей просто показалось. Он потерял сознание или спит.

Брен аккуратно прислонила ухо к его груди, прислушиваясь. Тихо.

У нее затряслись губы. Женщина вдруг спохватилась, что до сих пор сидит на теле мужа. Оно уже начало остывать.

Графиня слезла и на четвереньках попятилась. Она ползла, пока на что-то не наткнулась. Стена или предмет мебели – не поняла, но это неважно. Из глубины груди поднималась паника. Брен всхлипнула, горло будто кто-то схватил в тиски. Она не могла дышать! Животный ужас заставил ее подскочить на ноги, она рванула платье на шее и почувствовала, как отлетели крючки, расположенные сзади. С трудом, но она смогла сделать неглубокий вдох и медленный выдох, снова вдох и выдох. Только спустя щепку она снова смогла нормально дышать.

Но тут ее накрыла волна горечи, которая излилась крупными обжигающе солеными слезами. Они текли по щекам, попадали в рот, но Брен этого почти не замечала, рыдания сотрясали хрупкое тело. Она снова рухнула прямо на пол и свернулась калачиком, подогнув под себя колени.

Она не хотела запомнить мужа таким: полубезумным стариком, ругающим ее последними словами. Да, она заслужила! От этого всхлипы только усилились. Но все же было и хорошее. Много-много спокойных дней, проведенных в мире и согласии.

– Прости, прости-и-и-и… – шептала она между всхлипами, до боли впиваясь ногтями в ладони.

Когда бездумно блуждающий по залу взгляд наткнулся на отрубленную кисть, она уже почти успокоилась. Неужели Ророх тоже мертв? Муж убил его или он не пережил пытки? Она медленно моргала, с каждым движением век чувствуя, как из левого глаза вытекает и катится по виску к уху горячая жидкость.

Что теперь делать? О чем они успели узнать?

Если Ророх сознался в том, что она выдала ему государственную тайну, ее казнят. Первая мысль – бежать! Собрать все драгоценности, которые хранятся в поместье, и уплыть в княжество. Если сделать это прямо сейчас, пока мужа никто не хватился, затея вполне осуществима. Из порта каждый день отправляются корабли. Кто-нибудь из капитанов обязательно позарится на дорогие украшения и согласится взять на борт одну тайную пассажирку. Она окинула взглядом пальцы, на одном из которых было кольцо с крупным рубином. Она почти никогда не снимала его.

Но, подавив первый испуг, графиня начала рассуждать. Зная фанатичную преданность мужа императору, она понимала: выведай он то, что через нее в княжество утекла важная информация, именно с этого и начал бы. Значит, Ророх ничего ему не сказал. За измену мужу ее не казнят. Следовательно, и бежать не за чем. В конце концов это не она убила его! А что, если обвинят ее?..

– Хватит! – сама себе приказала женщина, медленно поднимаясь на ноги. Голова гудела, перед глазами плавали темные пятна. И все же ей стало гораздо лучше. – Возьми себя в руки!

Чтобы никому не пришло в голову обвинить ее в смерти мужа, нужно представить все в естественном свете. С каким-то ледяным спокойствием она внимательно осмотрела его одежду с пятнами крови. Тогда она принесла другой костюм и переодела графа. А пятна с камзола и рубахи отчистила и повесила в гардеробную. Любая женщина, будь она крестьянкой или императрицей, знает, как избавляться от следов крови. И все же ее платье уже не спасти. Тогда она подложила дрова в большой очаг в зале для приема гостей и, раздевшись, бросила вещь в огонь. Взгляд снова упал на кисть. Поборов приступ дурноты, женщина подняла ее, положила в деревянный ящик, в котором граф ее принес и аккуратно поставила в самую середину очага. Она не знала, сколько лучин сидела неподвижно, наблюдая, как языки пламени уничтожают часть человека, ставшего невыносимо дорогим. Слез больше не осталось. Кажется, она была иссушена.

Графиня переоделась, принесла гребень и аккуратно вычесала спутанные волосы мужа. Кажется, в последние несколько дней он пренебрегал этим ритуалом. В самом конце она аккуратно достала из скрюченных пальцев целый пучок своих волос, который тут же отправился в пламя. Подвинула тяжелое кресло ближе к камину, села в него напротив тела и замерла.