На траверзе — Дакар

Пройдя Ла-Манш, «Казань» повернула к югу и тщательно обследовала акватории Атлантики, прилегающие к побережью Испании, Португалии и Марокко. Промысловые скопления сардины здесь найдены не были. Все дальше на юг шла «Казань». Не дало результатов и обследование районов, прилегающих к Азорскому и Канарскому архипелагам и островам Мадейра. Но вот у Зеленого Мыса, в районе города Дакара, там, где африканское побережье далеко выдвигается на запад, а затем резко поворачивает на юго-восток, наконец были обнаружены громадные скопления сардинеллы.

В следующем рейсе в Гвинейском заливе почти у самого экватора, к югу от Такоради — одного из крупных городов молодой африканской республики Ганы — был найден второй район промысловых концентраций сардинеллы. «Казань» выловила несколько тысяч центнеров новой промысловой рыбы и положила начало регулярному советскому сардиновому промыслу. Это была большая победа наших рыбаков и исследователей.

Но в задачу науки входит не только открытие для рыбной промышленности новых промысловых районов. Необходимы дальнейшие исследования для выяснения непонятных особенностей поведения рыбы, незнание которых затрудняет промысел. Оказалось, что сардина в районах Дакара и Такоради держится непостоянно, величина промысловых скоплений и их качественный состав резко меняются на протяжении года, меняется и поведение рыбы в местах лова. Чем объяснить внезапное исчезновение сардины из районов Дакара и Такоради, в чем причина резких изменений в поведении рыбы, какие факторы определяют устойчивость ее промысловых скоплений? Эти и многие другие вопросы, важные для успешного развития промысла, продолжали волновать ученых. Чтобы ответить на них, нужно было глубоко изучить биологию сардины, выяснить, какие условия среды необходимы для существования этой рыбы. Поэтому было решено посылать в районы лова на промысловых судах научные группы, которые должны были бы осуществлять необходимый комплекс исследований.

Именно такая задача и стояла перед нами — тремя сотрудниками Азчерниро, включенными в состав экспедиции на «Глебе Успенском».

После завтрака мы занялись оборудованием лаборатории, под которую было отведено расположенное на верхней палубе помещение столярной мастерской.

Задача прийти на промысел в «боевой готовности» сейчас общая. Траловая бригада приступила к налаживанию тралов, работники рыбфабрики — к оборудованию рыбцеха. Матросы под руководством старшего помощника капитана начали изучать техминимум.

Но свободного времени у моряков все еще много. По радио передают объявления о записи в кружки самодеятельности и английского языка, об организации шахматного турнира. На общем собрании выбирается редколлегия.

После полдника в салоне созывается совещание командного состава. Приглашают на него и нас. Капитан Александр Харитонович Калайда подробно рассказывает о рейсовом задании. «Успенский» в своем первом рейсе должен выловить 10 тысяч центнеров рыбы, заморозить 600 тонн сардины, выработать 60 тонн рыбной муки. Срок рейса — три месяца, но все понимают, что судно будет находиться на промысле столько времени, сколько нужно, чтобы выполнить план.

Собравшиеся внимательно слушают капитана. Он старый морской волк, ловивший рыбу во всех морях и океанах; был в числе первых советских моряков, которые начали промышлять сельдь в Северной Атлантике.

Капитан дает указания каждому из присутствующих в зависимости от рода работы. На всех лежит большая ответственность: в море любая оплошность может обойтись дорого.

Спать ложимся в 10 часов. Но в отличие от вчерашнего дня я долго не могу заснуть. Ведь завтра — Босфор. А Босфор для всех плавающих в Черном море всегда представляется воротами, за которыми лежит дорога, ведущая в далекие моря и страны.

14 июля. Я открываю глаза и вскакиваю с койки. Уже светло.

Спешу на палубу и всматриваюсь в затянутый тучами горизонт. Ничто как будто не говорит о близости земли, но изменившийся за ночь цвет воды (из зеленовато-синей она превратилась в мутно-зеленую) — первый признак того, что берег всего в нескольких милях. Рядом со мной много людей большинство так же, как и я, впервые приближались к Босфору. Все мы поеживаемся от утренней сырости.

В 6 часов 10 минут в дымке показывается турецкий берег. Он быстро приближается. В 6 часов 55 минут «Глеб Успенский» уходит в Босфор. Мы оказываемся посреди полноводной реки, извилистой лентой протянувшейся между берегами Малой Азии и Европы. К борту «Успенского» подходит черный бот с бело-красным лоцманским знаком на трубе. «Глеб Успенский» стопорит машину, и по трапу поднимается лоцман. Его встречает вахтенный штурман и проводит в рубку.

Пока винт не работает, успеваем заметить, что судно быстро дрейфует: скорость поверхностного течения в Босфоре, направленного в Мраморное море, очень велика — около полутора метров в секунду.

Машина заработала вновь, и судно двинулось по проливу.