На тропе Луны

«Что это?» – подумала она и открыла другое отделение. Оно оказалось гораздо больше, и вот уж где впору было по-настоящему не поверить глазам. Снова ряд платьев, только теперь строго по цветам и оттенкам от черного до белого через весь мыслимый цветной спектр. Эррен в детстве, что, по три раза на дню переодевалась? И какой порядок! Самой Карине до тетки далеко.

– Крра! Феи! – коротко объяснил Кру. – На пррощанье старрались. Выбиррай.

Карина выбирать не стала. Просто взяла первое попавшееся, то ли черное, то ли просто очень темное.

Кру драматическим жестом хлопнул себя крылом по лбу. Наверное, еще и глаз закатил.

– Ррубашку, ррубашку сперрва.

Оказалось, что платье фактически состояло из двух – белого, наглухо завязывающегося у горла на ленточку, и темного, с широкими рукавами, открытыми плечиками и многоярусной сборчатой юбкой до колен. Очень красивого, если уж честно.

– Чувствую себя куклой, – пробурчала Карина.

– Куклы не завтррракают, – отозвался ехидный птероворон, – а тебе порра.

И они отправились на кухню. Карина по дороге удивлялась, почему хозяйка замка не вкушает свой утренний кофе в тронном зале, а тусит среди кастрюль. Но это удивление прошло, как только она увидела кухню.

Длинный зал с низким потолком казался не просто уютным, а завораживающим. Справа от входа располагалась собственно кухонная часть – филиал ада с полудюжиной печей и печечек, отполированными временем и мастерством каменными поверхностями для резки, котлами, сковородами и непонятно чем еще. В двух печках горел огонь, и по кухне плавал умопомрачительный аромат выпечки. Слева возле единственного, зато настежь открытого окна стоял древний как мир деревянный стол с небрежно брошенными тут и там кружевными салфетками. Возле него, с ногами на массивном стуле, раскидав оборки клетчатой юбки, полыхая рыжими кудрями, сидела Эррен. Она, как маленькая, держала двумя руками огромную, тонкую до прозрачности кружку и что-то с удовольствием отхлебывала из нее.

– Мастер, вы в самом деле Великий мастер, – жмурясь от удовольствия, говорила она, – я словно в детство вернулась. Эх, Евгения бы сюда…

Эррен открыла глаза и увидела Карину.

– Доброе утро, сплюшка, – усмехнулась она, – присоединяйся. О, какая ты красивая!

– Доброе утро, девочка, – присоединился к приветствию Великий мастер, выступая из тени «кухонной» части. – Рад видеть тебя снова. Судя по всему, ты не пострадала. И я согласен с твоей тетей, ты просто красавица.

Смущенная Карина поздоровалась и пристроилась у стола. Мастер выглядел еще более странно, чем ей запомнилось. На нем был белый мешковатый комбинезон, не оставляющий ни миллиметра открытой кожи. Впечатление было такое, как будто в пустую оболочку тряпичной куклы поместили гибкий проволочный каркас. Только маска осталась та же – красивая, тонкая, с застывшей печальной улыбкой.

– Это же вы были в той лавке, ну… у Эрнеста? – спросила Карина.

– Именно, – ответила за повара Эррен. – Я подозреваю, что знакомство с тобой стало, так сказать, последней каплей в моих многолетних уговорах. Спасибо, детка, ты заставила Великого мастера перейти ко мне от прежнего господина. Рейберт Гард, наверное, рвет и мечет.

Карине показалось, что повар поморщился под своей белоснежной маской.

– Знаккер Гард достойно пережил эту потерю, – с легкой иронией отозвался он.

Эррен хмыкнула:

– Как же, как же… Может, покормим ребенка, а, Мастер? Или сразу учить начнем?

Тот издал легкий смешок.

– Конечно, сначала покормить, – встряла Карина, усаживаясь на стуле. – Поучить и без отрыва от еды можно. А вообще, вы бы мне лучше рассказали, где я нахожусь.

– В доме твоих предков, балда, – усмехнулась Эррен. – Мастер, можно ей завтрак?

Маска осталась неподвижной. Мастер шепнул что-то еле слышно, и на столе перед Кариной появилась такая же чашка, как у Эррен, наполненная густым ароматным какао. Впрочем, называть это чудо «какао» было бы неправильно. Шоколад – в самый раз. Само собой, словно вылупившись из воздуха, на столе возникло белое блюдо с теплыми булочками и парой бутербродов.

– Я угадал? – спросил Мастер, и Карине показалось, что он улыбается. – Ты съешь кремовый виток, а потом бутерброд с солеными овощами.

– Угадали… но как?

Каринина привычка заедать сладости соленостями была предметом вечной ее борьбы с мамой и Ларисой.

Эти двое, которые типа «взрослые», радостно заржали.

– Карина, это Великий мастер, – сказала Эррен, отсмеявшись. – Думаешь, я его только ради вкусных плюшек от Рейберта Гарда переманивала? Мебиус великий, нет, конечно…

– Зачем тогда?

Эррен покосилась на Мастера. Тот еле заметно кивнул. Ему уже не смешно, нахмурился, поняла Карина.

– Тот, кто готовит людям еду, знает все о них самих, об их предпочтениях, о том, как сделать их здоровыми и сильными… короче, все о жизни и о том, как ее прервать, – враз посерьезнев, скороговоркой выпалила Эррен. – Повара – искусные убийцы, чтоб ты знала. Я надеюсь, такие услуги Великого мастера мне не потребуются. Но если вдруг… пусть он лучше будет у меня, чем у Гарда.