На трудном перевале

Разговор с Терещенко повлиял на Керенского. Он [362] стал сговорчивее. Полковников, предложенный мною на Петроградский округ, а также полковник Архипов, мой кандидат на Казанский округ, получили назначения. Алексеев отставлен и на его место назначен, хотя и не по моей рекомендации, маленький, серенький, но готовый работать с Советами генерал Духонин{77}. Это был новый начальник штаба «верховного главнокомандующего» Керенского. Мало того, через правительство был проведен приказ о демобилизации солдат старше сорока лет. Казалось, моя программа была принята на деле.

Между тем другие вопросы отвлекли внимание; надо было доформировать правительство, в котором кадеты создали брешь своим выходом в корниловские дни. Это было дело не простое. Советы и демократические думы под давлением масс должны были высказаться против участия представителей буржуазии в правительстве. Но соглашательские партии с Церетели и Гоцем во главе не могли себе представить, как устроить жизнь, как прокормить города, как вести промышленность, как добиться приемлемого мира силами самих рабочих и крестьянских масс. Это неверие в революцию заставляло их идти на капитуляцию перед буржуазией. Они видели свою задачу в том, чтобы убедить массы в необходимости снова пойти на коалицию с купцами, промышленниками и биржей.

Для этого было созвано Демократическое совещание из представителей Советов, городских дум, кооперации и армейских организаций{78}. Ловким маневром им удалось склонить на свою сторону относительное, хотя и незначительное большинство. Они предложили решительно отвергнуть соглашение с той буржуазией, которая пошла с Корниловым; но ведь была же буржуазия, не выступившая против Временного правительства. Ведь Астров в Москве, Терещенко в Петрограде держали себя лояльно.

Мне, как военному министру, было предложено сделать на Демократическом совещании доклад, и я еще раз изложил свою программу: изгнать корниловцев из армии, выдвинуть демократическое офицерство, отпустить несколько миллионов солдат домой.

Все это произвело впечатление, тем более, что из этой программы кое-что правительство уже осуществило. [363]

Большинство — всего несколько десятков голосов — стало на точку зрения коалиции. Гоц и Церетели могли вступить в переговоры с буржуазией.

22 сентября (по старому стилю) в Зимнем дворце было созвано совещание, которое должно было организовать штаб и выработать план борьбы с пролетарской революцией.

Правительство собралось, как всегда, в так называемом Малахитовом зале. Это был сравнительно небольшой, украшенный колоннами из малахита зал в той стороне дворца, которая выходит на Неву. В зале буквой «П» стоял стол. В верхней его части сидел Керенский, по обе стороны — лица, приглашенные им на совещание.

Здесь были все имевшиеся налицо члены Временного правительства: Терещенко, Никитин, Прокопович, морской министр, руководящие работники ЦИК — Гоц, Чхеидзе, Церетели, Дан, Руднев и Хинчук, которые должны были изображать рабочий класс.

Крепкое крестьянство, организованное вокруг крестьянского Совета, было представлено Авксентьевым. Кооперация могла существенно помочь делу снабжения страны продовольствием, и её признанный глава Беркенгейм также был приглашен на совещание.

Москва прислала лидеров своих общественных организаций: Малянтовича, Кишкина и Бурышкина. Либеральные промышленные круги были представлены Коноваловым. Не была забыта и партия кадетов: её наименее одиозные в то время лидеры — Набоков, Шингарев и Аджемов — были налицо.

На совещании были представлены все, кто боролся за капиталистический строй.

Среди участников этого собрания политических деятелей буржуазной России только два человека не понимали той комедии, которая разыгрывается. Это были... военный и морской министры. Оба мы никогда не были причастны к политической жизни, и нам была непонятна вся гнусность разыгравшегося действия, которое мы прикрывали своим присутствием.

Решался важнейший вопрос: как бороться с народными массами, требовавшими «мира, хлеба и свободы».

После корниловского выступления массы стали быстро леветь. В Петрограде и Москве большевики [364] овладели Советами. В армии этого не произошло только потому, что старое большинство Советов не допускало перевыборов. В провинции картина была пестрая. Местами большевики уже победили. В Севастополе же эсер Бунаков, комиссар флота, сохранял еще власть; большевики — Гавен и Островская — не могли получить решающего влияния; но и там большевистская организация окрепла и с каждым днем приобретала все большее и большее число сторонников. Рабочие стали захватывать предприятия.

Буржуазия наметила два плана борьбы с народными массами. Один из этих планов громко обсуждался на заседаниях Временного правительства и не имел значения; второй план, составленный келейно Керенским, Терещенко и Коноваловым, был настоящим стратегическим планом борьбы; он проводился без громких слов, но со всей решительностью людей, прижатых к стене смертельной опасностью.