На трудном перевале

В Батуме адмирал Каськов встретился с генералом Ляховым, на котором лежала сухопутная часть десантной операции. К Батуму стягивалась боевая эскадра, подходили транспорты с двумя бригадами кубанских казаков, на которые и была возложена задача овладеть Трапезундом. С берега сквозь цветущие ветви деревьев глядели жерла орудий, готовые обрушить огонь и смерть на смельчака, который дерзнул бы подойти сюда без спросу.

В Батумской крепости было неспокойно. Вспыхнувшее незадолго до нашего прибытия на Кавказ восстание аджарцев и абхазцев было подавлено. Восставшие отошли в горы, но можно было снова ждать их выступления. Русские солдаты, вызванные для подавления восстания и стоявшие неподалеку от Батума, нашли в селе Махмудие, на участке бежавшего крестьянина Хашим Смырба, закопанную в землю тайную типографию. Земля горела под ногами у русских властей.

Я столкнулся лицом к лицу с новой грандиозной проблемой. В «моем» отечестве жили, кроме великороссов, другие народы, покоренные силой оружия. До этого я полагал, что «культура и мир», которые им принесла Россия, примирили их с потерей независимости и сделали из них преданных русскому знамени граждан. А они, оказывается, с оружием в руках поднимаются против власти России!{16}

Мне становилось ясно, что проблема национальных отношений не только не была решена, но даже не была поставлена. Однако разбираться в ней в кипении подготовки к операции я не нашел времени.

Каськов, захватив с собой свой штаб, вышел в море, чтобы лично осмотреть места предстоящей высадки. Пока миноносец шел двадцатиузловым ходом сначала вдоль русского, потом турецкого берега, на его борту шла оживленная беседа о том, как следует решить поставленную высшим командованием задачу взятия Трапезунда. Было предложено два плана. План штаба высадки, поддержанный адмиралом Каськовым, предусматривал обход фланга турок, упиравшегося в море, на [109] кораблях и выход прямо в тыл противнику, прикрывавшему Трапезунд. Считалось, что этим путем не только будет взят Трапезунд, но и окажутся захваченными находящиеся в этом районе турецкие войска. Автором второго плана был генерал Ляхов, командовавший сухопутными силами в операции. Ляхов предлагал высадить войска в Хамуркяне, в своем тылу, и фронтальным наступлением вдоль берега отбросить турок и овладеть Трапезундом. Адмирал Эбергард поддержал именно это робкое и дававшее наименьшие результаты предложение. Половинчатая и трусливая тактика восторжествовала и в данном случае.

Десант был осуществлен без труда. Для высадки была избрана глубокая бухта в районе Хамуркяна. Первым сюда подошел транспорт с противолодочной сетью. Он тотчас оградил бухту от возможной атаки вражескими подводными лодками. Затем стали подходить десантные суда, сопровождаемые эскадренными миноносцами и реявшими в воздухе самолетами. Транспортный флот представлял собою завидную добычу для подводных лодок противника, и охрана его была необходима. Высадка началась спокойно, и часть людей уже находилась на берегу. Лошадей на стропах просто спускали в воду, и они вплавь добирались до берега. Картина напоминала маневры мирного времени. Но вот дежурный самолет подал тревожный сигнал. Подводная лодка противника попыталась подойти к месту высадки десанта. Одна за другой были сброшены несколько бомб. Корабли немедленно устремились к месту, указанному с воздуха самолетом, который мог ясно видеть скрывавшуюся под водой лодку противника. Эскадренный миноносец «Жаркий» первым бросился на врага, и драма подводной лодки разыгралась быстро и без шума. Киль «Жаркого» таранил лодку противника в тот момент, когда она хотела всплыть, чтобы с помощью перископа ориентироваться в обстановке.

Через несколько дней после упорного сопротивления противник оставил Трапезунд, и русские части заняли его. Большую помощь в операции оказал огонь кораблей русского флота по берегу, которому турки ничего не могли противопоставить. Линейный корабль «Ростислав» подходил несколько раз на один — два километра к берегу и бил из своих десяти орудий прямо по окопам [110] турок... Но, сдав Трапезунд, турецкие войска организовали сопротивление в нескольких десятках километров западнее. Все надо было начинать сначала.

Я подводил итоги операции. Техническое и организационное превосходство было на стороне русских. Султанская Турция оказалась еще более слабой, чем царская Россия. Обстановка на Турецком фронте ни в какой мере не походила на то, что мне довелось видеть на Западном фронте, в Восточной Пруссии или в Галиции; там самый маленький успех достигался ценою большой крови. Здесь победа была одержана сравнительно легко. Это наталкивало командование на соответствующие выводы. Как в 1915 году успех разведки сотника Ягодкина показал возможность провести встречный удар на Стрыпе, так теперь взятие Трапезунда, казалось, открывало новые оперативные возможности.

Это было особенно важно потому, что к весне 1916 года стало ясно, что старыми способами войну выиграть нельзя, что нужно менять основные принципы стратегии.