На трудных дорогах войны. В борьбе за Севастополь и Кавказ

На наши ослабленные в предыдущих боях армии, объединенные в Северо-Кавказский фронт, под командованием С.М. Буденного, враг обрушил основную массу своих танковых и механизированных войск – 1-ю и 4-ю танковые армии, с пехотными румынскими дивизиями. Они, наступая в южном и юго-восточном направлениях к Тереку, уже 6 августа заняли Армавир (мой родной город) – темп наступления вражеских войск был весьма высоким, до 25 километров в сутки. Из оборонявшихся на этих направлениях трех наших малочисленных армий, сведенных в Донскую группу, одна была отброшена к Волге, другая – к западу, а третья – 37-я – отошла к Тереку. Донская группа перестала существовать. Сопротивление противнику, рвавшемуся к Тереку по степным просторам Западного Ставрополья, оказывалось слабое.

Западнее 1 – й немецкой танковой армии действовала 17-я немецкая полевая армия с румынскими дивизиями. Она состояла из пехотных и горных дивизий. Наступая от Ростова в южном и юго-западном направлениях, она уже 12 августа заняла Краснодар и Белореченскую. На этих направлениях оборонялись наши фланговые армии Северо-Кавказского фронта, сведенные в Приморскую группу армий, которая, отбиваясь, отошла к предгорьям западной части Кавказского хребта, ориентировочно в полосе от Анапы до Сочи. К предгорьям средней части Кавказского хребта (ориентировочно в полосе Сочи – Нальчик), к которым с севера не отошли наши войска и они остались неприкрытыми, нацелились горнострелковые соединения противника – немецкие и румынские. Это уже прямо и непосредственно угрожало Главной (Потийской) военно-морской базе и базировавшемуся в ней Черноморскому флоту.

При отходе наших армий Северо-Кавказского фронта к Тереку и Кавказскому хребту под ударами многократно превосходящих вражеских сил нарушалось управление войсками фронта, но наши воины, части, возглавляемые командирами и комиссарами, героически отбивались от наседавшего врага – отходили, нанося контрудары. И все-таки нужно признать, что настоящего, во фронтовом масштабе оборонительного сражения за Северный Кавказ, а затем отхода к Тереку и предгорьям не получилось. И этому есть авторитетное свидетельство участника этих горестных событий Маршала Советского Союза А. А. Гречко, командовавшего тогда одной из армий. В своей книге «Годы войны. 1941–1943» (с. 90) он писал: «Во время отхода нарушилось управление. Штабы фронта и некоторых армий часто теряли связь со своими войсками… К концу дня 28 июля между армиями образовались большие разрывы. Фронт обороны был нарушен. Войска оказались уже неспособными сдержать натиск превосходящих сил врага и продолжали откатываться на юг». Добавлю, что уже у Дона, в начале отхода, между Донской правой группой и Приморской левой группой армий сразу образовался разрыв в сотни километров, и первая группа отбрасывалась к Каспию, а другая – к Причерноморью.

С тяжелыми потерями стремительно отходили, теряя большие территории, наши войска на Волжском, Сталинградском направлениях.

Тогда казалось: нет удержу врагу, и ход событий непредсказуем.

И вот как раз в это отчаянное время мы получили суровый приказ народного комиссара обороны Сталина номер 22 от 26 июля с обращением к воинам армии. Другого подобного за всю войну не было. Все воевавшие до сих пор хорошо его помнят. В нем резко осуждались неоправданная, необоснованная сдача выгодных и удобных для обороны рубежей, оставление городов и сел, потеря больших территорий. «Отступать дальше, – говорилось в приказе, – значит загубить себя и загубить вместе с тем нашу Родину… Пора кончить отступление… Ни шагу назад». И все-таки наши войска продолжали отходить. Потребуются еще время, удобные рубежи, смекалка, мобилизация всех физических и духовных сил, суровые меры, чтобы наши военачальники и войска дали врагу настоящий, в нашем духе, бой, но уже на подступах к Сталинграду, на Кавказском хребте, на Тереке, когда отступать уже некуда было: сзади Волга с караванами нефтеналивных судов, Закавказье, черноморское побережье, Черноморский флот, грозненские нефтепромыслы, за ними главное – бакинская нефть. Потерять все это означало бы конец войне. И на ум сразу приходят слова приказа Сталина: отступать дальше – это значит погубить себя, Родину, это конец всему.

Только этот приказ, скорее всего, является обвинительным документом прежде всего самого Сталина, ибо в наших неудачах в лето 1942 на юге прежде всего повинен

Сталин. Наши войска под ударами превосходящих сил противника поспешно, порой в беспорядке, отходили к Волге и к Кавказскому хребту, с большими потерями в людях, оставляя врагу огромные территории плодородных земель с созревшим хлебом, в котором так нуждались страна и армия.

В горьких раздумьях о бедственном положении на фронте нельзя было не прийти к печальному выводу: Красная Армия отчаянно сражается без надлежащего высококвалифицированного военного руководства, она не имеет умного и грамотного Верховного Главнокомандующего и опытного, творчески работающего Генерального штаба, способного восполнить ущербность Верховного.