На трудных дорогах войны. В борьбе за Севастополь и Кавказ

В это время с рядом стоящей зенитной батареи принесли трос, привязали к бревну, на пароме продвинулись на середину реки, спустили бревно по течению, паромщик ухватился за бревно, обратным ходом парома подтащили его к берегу. Он сильно наглотался воды и терял сознание. Но на берегу его уже ожидал батарейный фельдшер, он его откачал, привел в чувство и увез в госпиталь. Спасли-таки человека, а то унесло бы в море и утонул. Что же произошло? Паромщик, оставив у того берега паром, пошел на шлюпке к этому берегу, волна перевернула ее и течением унесло в море, а сам он ухватился за старый паромный трос.

В начале октября войска 46-й армии продолжали наступать в горах, и штабу базы потребовалась более ясная обстановка, так как в донесения и оперсводки вкрадывались искажения и расхождения. И вообще личные контакты не заменишь бумагами. И я выехал в штарм-46 для уточнения положения войск наших и противника.

О, сегодня не узнать Микеладзе! Он показал свою рабочую ситуативную карту, и мне стало ясно, почему наштарм в таком приподнятом настроении. За три недели наши войска заметно продвинулись вверх к перевалам. Значит можем воевать! И неплохо! И даже продвигаться! Наступать, продвигаясь вверх в гору! Значит, смогли мы и обороняться, да тем более в выгодном положении – на перевалах, когда враг карабкался вверх и его бьют не только свинцом, но даже камнями можно было забросать. И вообще, всегда считалось более мудрым удерживать рубежи, чем потом из-за нерадивости отбивать их, да еще из невыгодного положения. И нести потери. И как в этом деле многое зависит от начальника – предприимчивого, смотрящего и устремленного вперед, с чувством собственного достоинства, то есть с высоким чувством ответственности за порученное дело.

Михаил Герасимович Микеладзе позвал оператора и приказал нанести на мою карту весь ход событий в горах за последние две недели в полосе 46-й армии и у соседей: справа – в Северной группе войск на Тереке, и слева – в Черноморской группе войск от Сочи до Новороссийска. И если обстановка в обеих группах войск пока для нас не стабилизировалась окончательно, хотя и не была такой грозной, как в августе и сентябре, то в 46-й – просто радовала: врага прижимают к перевалам повсеместно. Как раз подошло время ужина, и Микеладзе пригласил меня к столу. Вот на этот раз мы с удовольствием выпили нашу фронтовую чарку, но грузинского коньяка. Было за что. И наше застолье затянулось на целый час.

Я уже собирался возвращаться, как Микеладзе получил сообщение: в командование Черноморской группой войск вступил генерал И.Я. Петров. О, это приятная новость для меня! Было совершенно очевидным, что Иван Ефимович отличился в Северной группе войск – не пустил своей 44-й армией врага через Терек по кратчайшему пути к Грозному и далее к Баку. И как результат получил высокое назначение, поставлен Ставкой во главе объединения, в которое входят пять армий – по количеству армий это фронтовое объединение. Я был рад за близкого мне человека. Но и находился в смятении. Черноморский флот оперативно подчинен командующему ЧГВ. Октябрьский и Петров поменялись ролями – теперь первый, хотя и оперативно, но подчинялся второму, а их личные взаимоотношения желали лучшего. И что-то теперь будет? Успокаивал себя тем, что прежде всего долг, и главное: у обоих одинаковые цели в борьбе.

В Советских Вооруженных силах произошло крупное событие: восстановлено единоначалие – упразднен институт комиссаров, они становились заместителями командиров по политчасти. Это решение Центрального

Комитета партии благотворно сказалось на дальнейшем ходе боевых действий. А в свое время, смею утверждать, что наше отчаянное положение в сорок первом и сорок втором было выправлено и страна спасена, потому что советские воины, ведомые командирами и комиссарами, выстояли, а потом и нанесли поражение врагу. И в этом свою выдающуюся роль сыграли комиссары. Они честно выполнили задачу партии, обеспечив перелом в войне.

По окончании обороны Севастополя, в ходе борьбы за Кавказ, надводные и подводные силы флота, военно-морские базы, флотская авиация выполняли многочисленные боевые задачи: артподдержка левого фланга ЧГВ, защита наших кавказских морских коммуникаций, осуществление морских перевозок войск, нарушение вражеских морских коммуникаций у Крыма и в западной половине моря, нанесение артиллерийских ударов по морским базам противника. Корабли адмирала Владимирского и Фадеева действовали с большим перенапряжением, находясь в непрерывных походах и боях. Они не только конвоировали транспорты, но и были привлечены к перевозкам войск из Поти и Батуми к суше, так как приморская одноколейная железная дорога не справлялась с воинскими перевозками.