На трудных дорогах войны. В борьбе за Севастополь и Кавказ

Доставив в Камышовую бухту стрелковый батальон и боеприпасы, «Ташкент» принял на борт более 2000 раненых, женщин и детей, а также национальную реликвию – полотно художника Рубо из Севастопольской панорамы, и в ночь на 27 июня вышел в Новороссийск. С утра начались атаки вражеской авиации. Корабль развил ход около 40 узлов, и командир непрерывно совершал маневр уклонения от самолетов. Артиллеристы вели беспрерывный огонь, пушки раскалились так, что их пришлось поливать водой. Бомбы рвались вокруг корабля. А он, как заколдованный, стремительно шел сквозь строй водяных свечей, поднятых разрывами бомб. Водопады вместе с осколками обрушивались на палубу, забитую беспомощными пассажирами. А самолеты шли и шли волнами в надежде, что теперь-то от них не уйдет «голубой крейсер», как прозвали «Ташкент» не раз бомбившие его немецкие летчики (ведь их радиопереговоры прослушивались нашими корабельными радистами). Рекомендую почитать интересную книгу В.Н. Ерошенко «Лидер». От разорвавшихся вблизи бомб корабль получил пробоины, и вода стала поступать внутрь корабля и распространяться по кораблю. А последнее – самое страшное, пострашнее, чем сама пробоина. Корабль уже принял около 1000 тонн забортной воды. Увеличилась осадка и дифферент на нос. Резко упала скорость хода – до малого. А это чрезвычайно опасно – за этим, как правило, следовало добивание. Корабль шел и медленно тонул. А до Новороссийска еще не близко. Среди пассажиров смятение, и они сотнями шарахаются от одного борта к другому при очередных взрывах бомб вблизи, а это очень опасно при большой потере запаса плавучести и начальной остойчивости корабля. Невесело на душе и у личного состава. Наступил критический момент, когда многое зависит от личного поведения командира корабля, его властности, принимаемых решений и разумности отдаваемых приказаний в кризисных ситуациях (это я помню по себе, когда на сторожевике попал в жестокий 11-бальный шторм в центре моря и вышло из строя рулевое устройство и корабль начало дрейфовать к турецким берегам). Стоит дрогнуть нервам командира, проявить признаки растерянности и начать подавать неуверенные неумные команды, считай, все пропало. Кончилась твоя власть над людьми, распространится растерянность, и, считай, конец кораблю.

И вот в кризисной обстановке наш умница Вася Ерошенко, донеся командованию в Новороссийск о состоянии корабля, применяет чудодейственный психологический прием. Приказал вестовому принести его новый китель с только что полученным за Одессу и Севастополь орденом Красного Знамени – снял рабочий и надел его. В паузах боя его примеру последовали офицеры и матросы, находившиеся на мостике.

А с палубы уже давно все – и пассажиры, и матросы – поглядывали на мостик: а как там ведет себя командир? А Ерошенко у них на виду, он в движении и постоянно появляется то на правом, то на левом крыле мостика. И когда его увидели «при полном параде», у всех отлегло, люди даже перестали шарахаться от взрывов бомб. Он не только продолжал подавать властные команды, но и всем своим внешним видом и обликом показывал свою твердость духа и волю к победе.

И вот тут уместно вспомнить слова Ф. Энгельса: «Как нельзя более очевидна необходимость авторитета – при том авторитета самого властного – на судне в открытом море. Там в момент опасности жизнь всех зависит от немедленного и беспрекословного подчинения всех воле одного». Точно сказано; в том огненном прорыве судьба «Ташкента» и людей, добавлю, зависела от ума и воли командира, моральной стойкости и мастерства экипажа.

А тем временем налеты вражеской авиации и бой с ней продолжались. Немецкое командование, видно, решило добить корабль и бросило на него всю свою авиацию, которая базировалась совсем близко, на крымских аэродромах, и самолеты могли перезаряжаться и вновь вылетать на бомбежку. Уже четвертый час длится неравный бой «голубого крейсера» с целой, по нашим меркам, авиационной дивизией. 90 самолетов сбросили на корабль более 300 бомб, и ни одна – в корабль. Вот оно, искусство маневра уклонения по-ерошенковски и мастерство экипажа. И конечно же, тут не обошлось без военного счастья.

И в конце концов происходит чудо, каких немало на войне, ибо есть непознаваемые наперед тайны войны, непредсказуемые явления, события случайного характера. Одной из последних бомб противник достиг-таки попадания в лидер. Но как! Бомба ударилась о лапы якоря, втянутого в полуклюз, и, не взорвавшись, скользнула за борт в воду. Все ахнули! А молоденький лейтенант воскликнул: «Да после такого обидно будет не дожить до победы!» Вот оно какое бывает военное счастье. В данном случае – не сработал взрыватель.