На Туманном Альбионе

Потянувшись, ещё какое-то время я нежился под одеялом, пока в животе не заурчало. А что, позавтракать – идея неплохая. Английский завтрак в виде яичницы с кусочком завалявшегося в холодильнике бекона и кружка ароматного чая с намазанным на тост маслом – это я вполне мог себе позволить, несмотря на более чем скромные финансовые возможности.

Наконец, последний раз потянувшись, выковырял себя из-под одеяла. Сделал несколько разогревающих упражнений. Вроде и батареи греют, а всё равно как-то прохладно. Пока махал руками, взгляд упал на лежавший на столе лист бумаги, вырванный из тетрадки в клеточку и исписанный аккуратным ученическим почерком. Не моим, с почерком у меня всегда была беда.

Не удержавшись, взял в руки полученное накануне письмо от Лисёнка и ещё раз его перечитал.

«Привет, Ёжик! Как же я ужасно по тебе соскучилась! Вчера ты мне вообще приснился, а сон был такой… нехороший. Будто между нами пропасть, а ты стоишь на другом её краю и грустно так мне улыбаешься. И такая печаль в твоих глазах… Просыпаюсь – а лицо мокрое от слёз. Твою фотографию, этот маленький прямоугольничек храню у сердца. Помнишь, где ты улыбаешься? Я знаю, что это ты мне улыбаешься, и оттого на душе становится светлее.

С учёбой и дома всё хорошо, а с гимнастикой я решила закончить. Очень трудно совмещать спорт и учёбу, не представляю, как ты умудряешься играть в футбол на таком высоком уровне и сочинять песни. Решила сосредоточиться на получении высшего образования. Для гимнастики я всё равно уже старая… Да-да, не смейся, это в футбол можно играть до тридцати, а в художественной гимнастике двадцать лет – критический возраст. А мне уже почти двадцать. Тренером себя я не вижу, поэтому приоритет отдала учёбе.

Кстати, а как у тебя с учёбой обстоят дела? Ты же вроде в музучилище на заочном? Будешь потом сдавать все экзамены экстерном?

С твоими я не пересекаюсь, иногда перезваниваемся с Алевтиной Васильевной и Катей. У них тоже всё нормально, ну, они, наверное, и сами тебе пишут.

А я недавно подобрала на улице котёнка. Мама с папой были не против, чтобы я его оставила, наверное, и у меня, и у него был очень жалостливый вид. Он такой маленький, такой забавный, весь какой-то всклокоченный, и я решила его назвать… Ёжиком. Надеюсь, ты не против, если в моей квартире появится твой тёзка? Обещаю хранить тебе верность! Скучаю, целую, твой Лисёнок!»

Я всунул листок в конверт, выдвинул ящик стола и положил послание к остальным письмам, коих набралось пока четыре штуки. По одному от мамы и сестры, и вот уже второе за два месяца от Ленуськи. Невольно кинул взгляд на облечённые в рамки фотографии. На одной – мама с Андрейкой на руках, Ильич и сестра, на второй – задумчиво-романтичная Ленка с косичками. В горле как-то разом пересохло. С Лисёнком-то понятно, она моя девушка, но семья-то – Егора Мальцева, а не Алексея Лозового. И всё же они для меня уже стали родными, вот что хочешь делай, а не могу думать о них, как о чужих людях.

Письмо я получил вчера в консульстве, куда как раз относил свои – родным и Лисёнку. Федулова увидеть не удалось, да я особо и не стремился, корреспонденцию получил-передал рядовой сотрудник консульства. Вскрыть письмо решил дома, оттянув приятное событие, а по пути зашёл в парикмахерскую «У Дженни», которую мне посоветовали парни из клуба. Оказалось, что там стрижётся полкоманды, причём недорого и вполне стильно. С меня, узнав, что я тоже из «Челси», взяли за стрижку всего полтора фунта. Честно говоря, не знаю, какие в Лондоне расценки на подобного рода услуги, может, полтора фунта считается и дорого, но, думаю, парикмахерша не стала меня обманывать. Как бы там ни было, в моём кошельке осталось двенадцать фунтов и пятьдесят пенсов. На это я должен жить ещё две недели. Теперь придётся экономить на всём, включая пропитание. Благо что хотя бы на выездах нас кормят, но в основном приходится рассчитывать на себя. Так, и где у нас тут магазины для бедных? Или будем рассчитывать на «Старый чеширский сыр»?

А ведь я ещё мечтал купить здесь приличную гитару… Наивный! Знал бы, захватил бы из дому, а то поленился тащить, и вот теперь даже побренчать не на чем.

Кстати, не пора ли напрячь Эндрю с организацией моего выступления? Как-никак даже десятка фунтов, при виде которой я ухмылялся про себя в гримёрке после концерта Роллингов в клубе Crawdaddy, сейчас стала бы для меня хорошим подспорьем. А концертную программу я уже в принципе составил. Даже две, невзирая на то что у меня не было инструмента, чтобы просто порепетировать. Всё, как говорится, из головы.