На участке неспокойно

Войтюк жил в небольшом двухкомнатном домике. Во дворе, куда они зашли, около низкой, почерневшей от дыма плиты, хлопотала Пелагея Федоровна. Это была невысокая полная женщина с добрыми молодыми глазами. Она приветливо заулыбалась, увидев сына и Сергея, отошла от очага с пустой миской.

— Как раз вовремя пришли, только что запустила галушки. Сейчас будем ужинать… Рийя, Рийя, где ты? Встречай гостя, — позвала Пелагея Федоровна.

— Разве Рийя у нас? Она же не пришла еще со Слета, — удивился Василий. Он оставил Сергея и, поглупевший от счастья, шагнул к матери.

— У нас, у нас, — весело отозвалась Пелагея Федоровна. — Забежала лишь на минутку, да я задержала. Скучно мне одной.

Рийя вышла из дому и остановилась у крыльца, обхватив двумя руками рябину. Дерево, казалось, только что отделилось от сада, зеленевшего в глубине двора, и замешкалось у дома, пораженное красотой девушки.

— Хорошо, что пришла, — смущенно улыбнулся Василий.

— Ты бы, наверно, не отважился на такой поступок? — лукаво взглянула на него Рийя.

— Наверно.

— Ох и глупый же ты, Василь!.. Сергей Борисович, что же вы стоите? Пойдемте в дом. Пелагея Федоровна обещала угостить нас галушками. Вы никогда не ели галушки? Настоящие! Украинские!

— Нет.

— Как вам не повезло!

— Надеюсь, сегодня повезет, — заразился Сергей ее беспечностью.

— Обязательно! Пелагея Федоровна такая мастерица. Лучше ее никто не готовит галушки на всем белом свете. Не верите?

— Верю!

Ужинали во дворе, под небольшим навесом, переплетенным густым широколистным хмелем. Василий и Рийя сидели друг против друга. Рийя была возбуждена и много говорила, обращаясь то к Сергею, то к Василию, то к Пелагее Федоровне, то ко всем сразу. Ее золотистые пышные волосы, казалось, пылали, освещенные яркой электрической лампочкой, висевшей вверху. В глазах, как искры, блестели ослепительные лучики. Василий сейчас воспринимал окружающий мир, вероятно, только через ее глаза.

Сергей, незаметно наблюдая за ними, все больше начинал думать о собственной судьбе. Неделю назад он тоже был таким счастливым и считал, что это счастье будет длиться вечно. Катя была для него воплощением чистоты и целомудрия. С нею связывал он все лучшее, что окружало его.

— Сергей Борисович, давайте сегодня же создадим секции, о которых говорил' Таджитдин Касымович, — нарушила Рийя ход мыслей Сергея.

Голикова опередил Василий. Он, должно быть, чем-* то был недоволен:

— Правильно! Зачем тянуть? Тебя назначим командиром секции БХСС. Со спекулянтами ты найдешь общий язык. Это ты можешь!

— Найду! — твердо пообещала Рийя.

— Ладно, не смеши людей, — махнул рукой Василий. — Не твое это дело. Командиром секции БХСС надо бы назначить Абдуллу.

— Ничего у него не выйдет, я тебе уже говорила. Он нерешительный… Ой, да что ты мне голову морочишь! Сергей Борисович, назначьте его командиром секции уголовного розыска!

— Ты же сказала, что он нерешительный, — удивился Голиков ее непоследовательности.

— Да что вы! Он такой… — Она умолкла и вдруг рассмеялась так заразительно, что все невольно улыбнулись. — Я же вам говорю о Василии. Назначьте его. Хорошо? Он справится!

— Рийя, как тебе не стыдно! — покраснел Василий.

— Струсил? Да? Струсил? Сергей Борисович, не слушайте его. Он все сможет.

— Да будет вам, — упрекнула Пелагея Федоровна. — Кушайте галушки, остынут же! У вас весь вечер впереди— наговоритесь!.. Бери, Сережа, бери, не стесняйся.

— Спасибо, Пелагея Федоровна, я уже сыт… Знаешь что, — обернулся Сергей к Василию, — становись у руля секции БХП и действуй! С ворами кто-нибудь другой управится!

— БХП? Впервые слышу. Что это такое? — робко поинтересовалась Рийя..

— Секция борьбы с хулиганами и пьяницами.

— Где уж ему с пьяницами бороться, — покачала головой Пелагея Федоровна. — Сам недавно пил… Еще, гляди, сорвется с ними.

— Что прошло, то быльем поросло, мама, — отрезал Василий.

— Договорились? — протянул руку Сергей.

— Договорились, чего там Это я смогу. У меня все хулиганы и пьяницы вот здесь будут сидеть, — крепко сжал он огромный кулак.

— Я с тобой, можно? — загорелась Рийя.

— Ты же хотела в секцию БХСС

— Ничего я не хотела! Сергей Борисович, я с ним, хорошо?

— Ладно, ладно, верю, — согласился Сергей. — Завтра на заседании штаба дружины решим. Считайте, что один голос у вас уже имеется. Только учтите, ребята, работы у вас будет много!

— Мы работы не боимся, правда, Василь? — выскочила из-за стола Рийя. — Нисколечко не боимся, правда?

— Правда, — пробасил Василий. Он взял ложкой последнюю галушку и глядел на нее пристально, словно решал, съесть ее или положить обратно.

Шел третий час ночи.

Город спал. Ничто не нарушало его тишины. На притихших улицах, залитых тусклым светом электрических фонарей, вполголоса шептались деревья да цветы, которые двумя рядами тянулись вдоль домов. На небе высоко-высоко лучились озябшие звезды.

Сергей возвращался домой один. Василий и Рийя оставили его, когда закрыли парк. Они ушли, окрыленные новыми думами, радостные и счастливые.

Сергей пожелал друзьям спокойной ночи и еще более двух часов находился на участке.