На участке неспокойно

— Не можешь? — удивилась старая женщина.

— Понимаете, — склонился над ней начальник отдела, — меня ждет товарищ Ядгаров… Вы не беспокойтесь, младший лейтенант сделает все для вас. Это один из наших лучших работников. Можете довериться ему, как и мне. Всего хорошего.

— Всего хорошего…

Людмила Кузьминична отступила: Ядгаров — первый секретарь горкома партии. У него дела поважнее, чем у нее.

В это время на улице раздались возбужденные голоса, и через минуту в дежурную комнату вошли секретарь партийной организации отдела Якуб Панасович Автюхович, приземистый, коренастый мужчина, и участковый уполномоченный Сергей Голиков. В новой милицейской форме, высокий, с загоревшим лицом и голубыми глазами, Сергей выглядел совсем юным рядом с Автюховичем, хотя тот был не намного старше его.

— Вы ко мне, Людмила Кузьминична? — спросил Якуб Панасович.

— Начальнику некогда, принимай ты, секретарь.

Они ушли в кабинет Автюховича.

Неверова никому не давала покоя. Малейший бее* порядок в городе становился ей известен так быстро, что кое-кто в шутку поговаривал, что у нее имеется штат тайных агентов.

Она и сегодня пришла в отдел, чтобы помочь работникам милиции в каком-нибудь неотложном, по ее мнению, деле.

Беспокойная старуха!

2

Из дома Ивана Никифоровича Мезенцева участковый уполномоченный вышел в восьмом часу вечера. У старшего лейтенанта был хмурый, подавленный вид. Должно быть, разговор с Мезенцевым был не из лёгких.

Редко кто приходился по душе этому своенравному старику. Коренной сибиряк, высокий, с густыми срос-шимися над переносицей бровями, из-под которых глядели колючие, всегда настороженные глаза, он невольно вызывал робость в людях.

Сергей неоднократно видел Ивана Никифоровича, нередко перебрасывался с ним несколькими пустыми фразами, однако такого разговора, какой произошел сегодня, еще никогда между ними не было.

Собственно, участковый уполномоченный предполагал, что все именно так и произойдет. Он подготовил себя к этому, как только получил задание от Автюховича поговорить с Мезенцевым, и все же где-то в глубине души таилась обида. Oil любил дочь этого старого сибиряка. Правда, сама Катя ничего не знала о его любви. Голиков не признавался в свеем чувстве. Оставаясь наедине с нею, он до смешного робел, терялся и молол такую чепуху, что после стыдился собственных слов.

Иван Никифорович закончил разговор до боли обидным заключением.

— Занимался бы ты настоящим делом! — грубо отрезал он. — Не расследовал бы старушечьи дрязги!

Черт возьми, неужели это его, Сергея Голикова, старшего лейтенанта милиции, так бесцеремонно выставили за дверь?

«Ладно, к дьяволу все! — махнул рукой Голиков. Стоит

ли расстраиваться из-за каждого пустяка? Сегодня еще столько работы! Надо сходить к Хабаровым — соседи сообщили, что Степан Хабаров стал часто выпивать, бьет детей и жену; побывать у Ахматулиных — к ним приехала не то племянница, не то тетя и больше месяца живет без прописки; побеседовать с Эргашем Каримовым. Освободившись из заключения, он нигде не работает и, говорят, сколачивает вокруг себя неустойчивых молодых ребят…»

У магазина, стоявшего на углу двух улиц, Голиков увидел незнакомого мужчину с чемоданом и Риту Горлову— молоденькую блондинку, одну из самых бойких девушек Янгишахара. На незнакомце был новый однобортный костюм, зеленоватая фетровая шляпа, лакированные остроносые туфли. Он, очевидно, о чем-то спрашивал Риту, глядя на нее влюбленными глазами. Женщины, проходившие мимо, любовались его красивым загоревшим лицом, с которого не сходила самоуверенная улыбка.

— Спасибо… Надеюсь, мы еще увидимся, — услышал Голиков не громкий, но твердый голос незнакомца.

— Все зависит от вас, — кокетливо проговорила Рита. Она подала ему руку, весело рассмеялась, прижимая свободной левой рукой к груди крошечную красную сумочку.

Голиков, проводив незнакомца взглядом, позвал Риту. Она нехотя подняла голову и улыбнулась вымученной улыбкой. Это поразило его — он никогда еще не видел ее такой печальной.

— Это ты, Сережа… Добрый вечер.

— Здравствуй. В магазин пришла? — не зная, с чего начать разговор, поинтересовался Голиков. Он зачем-то раскрыл планшет, достал бумагу и карандаш.

— Может быть, в магазин, может быть, нет. Разве тебе не все равно? — Рита неожиданно преобразилась, отозвалась весело, с вызовом — Тебя заинтересовал мужчина, с которым я разговаривала? Записывай приметы: высокий, русый, лицо продолговатое, нос длинный, с горбинкой… Смешно? Смотри, будешь за каждым незнакомцем следить — упустишь счастье! — туманно намекнула она.

— Не упущу. — Он положил бумагу и карандаш на место. — Что же интересовало этого красавца?

— Это наше дело.

— Рита!

— Не кричи, не в отделе находишься. — Она деланно рассмеялась. — Знаешь, мне иногда кажется, что ты зря в милиции работаешь. Не получается из тебя блюститель порядка… Сережа, послушай, — Рита перестала смеяться, в ее глазах вспыхнули и тут же потухли холодные огоньки. — Выкинь из головы Катьку. Не пара она тебе. Найди девушку в синей юбке! Вместе преступников будете ловить… До свидания.