На участке неспокойно

— Ерунда, — весело сказал Шаикрамов. — Никто вас не тронет. Живите себе на здоровье и делайте свое дело. — Он порылся в папке, которую принес с собой, затем попросил официальным тоном: — Пригласите ко мне сторожа Беспалова.

— Хоп, — склонился директор магазина.

Беспалов зашел несмело, тяжело волоча ноги, обутые в старые, покрытые толстым слоем пыли, сапоги. Он остановился у двери и, взглянув на Шаикрамова, быстро отвернулся. По его лицу прошла судорога. Она скривила рот, и оперуполномоченный увидел неровные желтые зубы.

— Здравствуй, сынок. Гани Бахтиярович сказал, что я тебе нужен, — затоптался на месте старик. — Сам-то у себя остался. Может, его тоже покликать?

— Пока не нужно… Здравствуйте, — протянул Шаикрамов руку. — Садитесь, пожалуйста.

Сторож сел осторожно, снова взглянул на оперуполномоченного и снова отвел взгляд.

— Вы больше ничего не добавите мне?

— Можно добавить что-нибудь, ежели спросишь, — не сразу отозвался Беспалов.

«Притворяется или из ума выжил? — подумал Лазиз, стараясь поймать взгляд старика. — По-моему, притворяется. Значит, что-то знает? Не нравится мне эта комедия!»

— Хорошо, — согласился он, — я буду вас спрашивать. Только не вздумайте обманывать. Отвечайте ясно и коротко. Понятно?

— Чего уж понятнее! — почесал бороду Беспалов.

— Кого вы еще видели около магазина, когда произошла кража?

— Я же тебе говорил: Мороза.

— Мороза? Вы мне этого не говорили!

— Как же не говорил, ежели говорил. Сразу, как ты спросил, так я и сказал. — Сторож по-прежнему смотрел в сторону.

— Ну ладно. Допустим, что это так, — выждал секунду Шаикрамов. — Где вы его видели?

— На крыше.

— На какой крыше?

— Известно, на какой. На нашей. На магазине, стало быть.

— Что же он там делал?

— Ты его спроси.

— Я вас спрашиваю! — повысил голос Лазиз.

— Не кричи, не глухой, — повернул голову старик. Шаикрамов увидел его глаза, полузакрытые густыми бровями. — Может, по своей специальности что-нибудь делал. У нас электричество все время потухало.

— Что же вы раньше не сообщили мне об этом?

— Я говорил, — снова спрятал глаза Беспалов. — Ты забыл все. Не веришь, спроси директора. Он слышал.

Бахтияров подтвердил слова сторожа. Действительно он, Гани Бахтияров, слышал, как Беспалов говорил о Морозе, только вот кому — он что-то не припомнит. В последнее время ему пришлось столько пережить, что у него в голове все перепуталось.

— Вот у меня тут отвертка Мороза, — полез в карман сторож. — Я нашел ее тогда на крыше… Обернул тряпочкой. Думал, придет кто-нибудь из милиции, так передам. Потом запамятовал.

Лазиз, взяв отвертку, долго смотрел на нее, не в силах сразу разобраться во всем, что услышал. Десятки самых неожиданных вопросов завертелись в его голове. Ответить на все, значит, сейчас же точно сказать, кто совершил кражу. Ответить же при всем своем огромном желании он не мог, хотя ему казалось, что это можно было легко сделать. На уме вертелись новые имена преступников, которые едва уловимыми нитями были связаны с теми, кого он уже называл вслух.

Через час Шаикрамов был в отделе милиции. Перед ним на стуле сидел Жан. Мороз вчера крепко выпил и теперь частенько прикладывался «стакану с водой. В руках у него была какая-то брошюра, которую он беспрерывно свертывал в трубку и тут же развертывал снова.

Шаикрамов решил начать беседу издалека. В течение нескольких минут задавал он Морозу второстепенные вопросы — то интересовался его работой, то здоровьем, то неожиданно принимался что-нибудь рассказывать. Мороз приправлял ответы фразами: «Кому это нужно» или «Какой-то сплошной миф», однако отвечал с охотой и с присущим для него остроумием.

Это не совсем обычное словесное сражение продолжалось минут тридцать. Шаикрамов, по причинам, понятным только одному ему, сделал вывод, что пора приступить к основному разговору, и задал свой первый, тоже, казалось бы, отвлеченный, вопрос:

— Скажи, Жан, где ты был вечером двадцать пятого августа? В эту ночь была совершена кража из магазина.

— Какой-то сплошной миф, а не вопрос, — потянулся Мороз к стакану. — Вы же знаете, что у меня в голове не электронный мозг.

— При чем здесь электронный мозг? — не понял Шанкрамов.

— Человеческий мозг, как вам должно быть известно, имеет ряд серьезных недостатков, — неторопливо стал объяснять Мороз. — Одним из таких недостатков является забывчивость, вернее несовершенство памяти. Поэтому любой индивидуум, в том числе и вы, не в состоянии помнить всего, что происходило неделю или две назад. Я уже не говорю о более длительном сроке.

«Смотри, стервец, что знает! — с завистью подумал Шаикрамов. — Наверно, ему все известно о Куни?.. Нет, Сергей не зря говорил, что мне надо больше читать. Завтра же пойду в библиотеку!»

— Значит, говоришь, что у тебя в голове не электронный мозг? Ну а если я напомню тебе, где ты был двадцать пятого августа?

— Кому это нужно?

— Мне.

— Не понимаю. Вы хотите знать то, что вам уже известно? Это же сплошной миф! Неужели вам больше нечем заняться?