На углу Пскопской и Йеллопуху

– Пожалуйста, – круг света сначала скользнул по шкафу с приоткрытыми дверками, а потом исчез, погрузив комнату в темноту. Раздражающий шум прекратился.

– Где Надя? – мысли разлетались, не давая сосредоточиться.

– Эк, как тебя убаюкало. Едва языком ворочаешь, – по интонации голоса без труда угадывалось, что рот Окси скривила ехидная улыбка. – Ушла с Дагаром твоя верная подруга. Сделала свой выбор.

– Как?! – Макар вскочил с кровати, но стукнулся лбом о покосившийся шкаф, который с грохотом рассыпался. Блондинка скользнула лучом света по груде досок и вещей, потом похлопала рукой по постели. Макар кулем бухнулся рядом с Окси. Его плечи поникли, словно из него разом выдернули позвоночник.

– Поздно куда–либо бежать, Макарушка. Надежда сама согласилась на обмен. Как только ты ушел к Хочу, она отправилась к Исиде.

Студент потрясенно молчал.

– Спасительница всея Заставы, блин, – Окси сплюнула. – Никому не верь, Капец. Никому. Все гады и предатели.

– Кто бы говорил.

– Ты бы знал, как они сами облажались! Еще вчера обливали меня презрением, а сегодня локти кусают. Уроды.

«Ушла к Дагару. Ушла к Да–га–ру».

Слова кружились безумными мухами, надоедливо зудели, мешали мыслить.

Речь блондинки, изобилующая ругательствами, тоже не давала сосредоточиться.

– Да ты не слушаешь меня? – она пихнула студента плечом. – Пойми, нам сейчас нужно держаться друг друга. Мы же земляки.

– Зачем она это сделала? – Макар вернулся к тому, что болело.

– Да потому что дура. Мать Тереза, твою ж за ногу…

За дверью кто–то пробежал с таким же вжикающим фонариком. Пятно света языком заползло под дверь и тут же растаяло.

– Что случилось?

– Застава умирает. Крысы бегут с тонущего корабля.

– Разве они не получили книгу назад?

– Получили.

– И?

– Так я же тебе и рассказываю. А ты все свое талдычишь: «Зачем сделала, зачем сделала», – Окси шумно вздохнула. – Слушай внимательно, товарищ Птичка, а заодно думай, как нам жить дальше. Я говорю только о нас. Остальные о тебе, а тем более обо мне, уже забыли. Три дня назад, как раз тогда, когда Хочь усыпил тебя…

– Три дня?!

– Не перебивай. Три дня назад твоя Надежда потребовала у Гугла встречи с Исидой и сторком. Все, кто собрался вокруг Нади притихли, хотя до этого кричали, что она виновна в скорой гибели Заставы, так как изменила ректору.

Макар потер то место, где болело сердце. Он будто сам незримо присутствовал среди пограничников, когда бледная Надежда открыла дверь и вышла на Предел. Он видел ее растерянный взгляд, скользящий по лицам, выкрикивающим ругательства и оскорбления. Толпа немилосердна и непредсказуема, когда ее никто не сдерживает.

– Я пряталась в своей комнате, потому что стоило мне появиться, как народ тут же принимался за «блондинистую сучку». Это самые приличные слова, какими меня называли. Короче, этим тупорылым все равно на кого орать, лишь бы найти виноватого. Можно подумать, криком что–то изменишь.

– От страха, наверное.

– Угу. Наверное. Короче, появилась Исида, и Надя ей говорит: «Я готова вернуться к ректору Дагару, лишь бы Крошка Пиу осталась жива». Твою подружку тут же подхватили под белы рученьки и поволокли в потайную комнату. Ну, ту, в которую можно попасть, лишь приложив ладонь.

– Это контрольный пункт управления Заставой.

– Мне без разницы. До явления вампиров Надю больше никто не видел, хотя под дверью постоянно дежурили какие–то пограничники. Видно боялись, что она передумает и сбежит.

Макар закусил руку, боясь закричать от бессилия.

– И вот наступил день прибытия представителей кровавой династии. Часы на кухне перевернулись, песок заструился вниз, а из портала шагнули шестеро вампиров в черных плащах. Они несли черный–пречерный гроб.

– Прошу прощения, господа, – обратилась к ним Исида, – но проход на Пскопскую сторону временно закрыт.

Те так и застыли. Я видела, как их лица пошли пятнами то ли от гнева, то ли от разочарования. Короче, из статных красавцев с горящим взором они прямо на глазах превратились в монстров с гипертоническим кризом и клыками размером с большой палец. Ух, и струхнули мы, думая, что изголодавшиеся гости набросятся на нас, раз их к Пскопским не пустили! Но Исида даже бровью не повела, что нас немного приободрило. Я высунула голову из–за спины Гугла, но на всякий случай вставать в полный рост не стала.

По тому, как вампиры переглянулись, даже мне стало понятно, что господа в замешательстве. Как же так? Неужели без притока свежей кровушки остались? Тут один из них, с моноклем в глазу, плюясь слюной из–за через чур длинных клыков, прошепелявил:

– Извольте налить нам Кровавую Мэри. Кафе, надеюсь, работает? – И голову так гордо вскинул, что я без труда рассмотрела, что он волосы в носу выщипывает. Хотя, может, и не растут они там, упырь же не вервульф, правда? Это у блохастых, куда руку не сунь, везде шерсть.