На «Варяге». Жизнь после смерти

Когда русские корабли отошли от Чемульпо на несколько миль, японцы, до того державшиеся в стороне от фарватера за небольшими островами, двинулись им навстречу. Адмирал Уриу предложил русским сдаться, но Руднев не стел нужным отвечать на этот сигнал. И тогда «Асама» открыл огонь. «Варяг», а затем и «Кореец» ответили противнику, в бой включились и остальные крейсера противника. Японские корабли (и прежде всего «Асама») смогли нанести «Варягу» весьма существенные повреждения, да еще часть пушек российского крейсера вышла из строя от собственных выстрелов. На «Варяге» бушевал пожар, вода, поступавшая в корпус через подводную пробоину, привела к возникновению крена, многие орудия замолчали из‑за повреждений или выхода из строя расчетов, экипаж понес большие потери. В сложившейся ситуации Руднев принял решение вернуться в Чемульпо.

В книге Апрелева приводятся цифры потерь экипажа «Варяга» (на «Корейце» убитых и раненых не было), относиться к которым следует достаточно осторожно. Согласно наиболее достоверным сведениям по данному вопросу, которые приводит в своей диссертации «Потери в личном составе русского флота в войну с Японией. Статистическое исследование» Я. И. Кефелли (1914 г.), число убитых и умерших от ран после боя членов экипажа крейсера составило 34 человека, пострадавших (включая легкораненых и травмированных) — еще 97, всего 130 моряков. Встречаются и другие, несколько меньшие цифры — видимо, не всегда учитываются те, чьи ранения и травмы были совсем уж неопасными.

Многие события, о которых сообщает Апрелев и которые кочуют из одного отечественного издания в другое, также не находят подтверждения. Например, широко распространена версия о гибели в бою японского миноносца. Однако по вполне достоверным (они вообще не предназначались для широкой публики и стали известны только спустя много лет после войны) и достаточно точным японским данным, миноносцы непосредственно в бою не участвовали. Их названия известны, и отследить судьбу каждого не представляется проблематичным. Столь же недостоверными оказываются все утверждения о серьезных повреждениях броненосного крейсера «Асама» или какого‑либо другого корабля эскадры Уриу.

Здесь сказывается стремление дать подвигу сугубо материальное воплощение. Сам факт выхода российских кораблей на бой с намного превосходящими силами противника почему‑то не хотят считать подвигом А ведь российские моряки, выходя из Чемульпо, не знали ни точного состава неприятельской эскадры, ни того, как будут развиваться события. Они шли в заведомо неравный бой, отказавшись от мысли о капитуляции, отвергнув идею о затоплении кораблей без борьбы. Допущенные ошибки, не самая меткая стрельба и некоторая растерянность после боя не могут опорочить решимость офицеров, матросов и даже вольнонаемных постоять за честь флага и, если понадобится, умереть за Россию.

Многие данные о бое, на которые ссылаются российские авторы — начиная со времен Русско–японской войны и до сегодняшнего дня, — базируются на рапорте В. Ф. Руднева. Но к этому документу нужно относиться критически. Например, сведения о расходе боезапаса (1105 снарядов), послужившие основой для выводов о том, что артиллерия «Варяга» вела очень интенсивный огонь, являются просто недостоверными. Дело в том, что японцы по результатам судоподъемных работ в Чемульпо составили подробнейшую ведомость. В ней фиксировалось буквально все, в том числе и боеприпасы — снаряды, патроны, взрыватели и т. д. Они даже указали число поврежденных гильз. Учитывая приведенные ими цифры и сопоставляя их со штатным боезапасом крейсера, можно сделать совсем другие выводы, чем по рапорту командира «Варяга».

Вообще ситуация, сложившаяся в Чемульпо после возвращения туда «Варяга» и «Корейца», была трагической. Поскольку никто не мог предсказать, как поведут себя японцы (вспомним о заявлении «…атакую Вас на рейде»), рассчитывать на спасение кораблей не приходилось. Было принято решение о том, что экипажи будут размещены на иностранных стационерах, после чего началась эвакуация. Проходила она недостаточно организованно, причем командир «Варяга» отказался от использования собственных плавсредств. Часть из них действительно получила повреждения в бою, но некоторые или совсем не пострадали, или могли быть отремонтированы в кратчайшее время.

В конечном итоге крейсер был затоплен, а избежавшая в бою повреждений канлодка — взорвана. Их личный состав разместился на иностранных крейсерах — английском «Тэлботе», французском «Паскале» и итальянской «Эльбе». Японцы согласились отпустить русских моряков на Родину, более того, в знак уважения к храбрости противника они разрешили самых тяжело раненных «варяжцев» отправить в береговой госпиталь, где обеспечили недавним противникам вполне квалифицированную помощь. Также японцы согласились отпустить экипаж парохода «Сунгари» и охрану российского посольства в Сеуле — десантную партию с броненосца «Севастополь» и казаков–забайкальцев.