На «Варяге». Жизнь после смерти

Каждый день мы все ближе и ближе к страдающей родной России, где миллионы наших братьев в эти минуты бились с упорным врагом С каждой пройденной милей мы чувствовали, что примем участие в этой борьбе. Мы радовались этому, мы напрягали все наши силы, чтобы скорее выполнить нашу задачу. Ведь мы так верили тогда, что война будет выиграна. Никто из нас даже в самые черные минуты уныния не мог бы себе представить, до какого позора и варварства доведут Россию ее «освободители». Когда здесь, в изгнании, я мысленно уношусь на палубу «Варяга» в мою маленькую тесную каюту; когда перед глазами мелькают хорошие, открытые, доверчивые лица нашей команды; когда вспоминаешь, как связывали нас всех в единую тесную семью общая цель и работа, мне становится горько, что не было мне суждено тогда, без последующих разочарований, среди великого свободного моря, вдали от грязи и пошлости людской, заснуть вечным сном с верою в великое и счастливое будущее России.

Эти воспоминания отвлекли меня от моего рассказа, но они легко объясняют причину, почему и офицеры и команда «Варяга» с радостью встретили известие, что открылись берега юго–западной оконечности Аравии, где лежит порт Аден.

Наш великий поэт М.Ю. Лермонтов в своей «Казначейше» написал, что «Тамбов на карте генеральной кружком означен не всегда».

К гордости почтенных граждан города Тамбова я могу сказать, что хотя Аден почти всегда означен на карте кружком, но это такая дыра, по сравнению с которой милый провинциальный Тамбов казался бы столицей. Порт лежит среди раскаленной пустыни, и только энергия англичан создала возможные условия существования.

При приближении к порту «Чесма» и «Варяг» были встречены грохотом пушечной канонады — первое дыхание войны. Это итальянский крейсер «Калабрия», обеспечиваю–щий фланг турецкой армии Саида–Паши, обложившего с суши Аден. На рейде мелькают плавники акул Здесь самое акулье место.

27 августа 1916 года в 8 часов утра «Чесма» и «Варяг», обменявшись салютами со стоящими на рейде иностранными военными судами, стали на якорь. Начались необходимые визиты и приемы. Среди союзных флагов так красивы были в своей простоте и величавости наши Андреевские флаги на фоне синего рейда, обрамленного рамкой раскаленных желтых песков.

Степь (Песня степных казаков)

Степь горит, солнце жжет,
В небе тучка плывет,
А кругом все молчит
Степь широкая.

(Хор. Два раза)

Там казаки идут
Разговоры ведут,
Про коней, про девчат,
Про бывалое.

(Хор. Два раза)

И один лишь из них,
Он задумчив и тих,
Распустил повода,
Призадумался.

(Хор. Два раза)

Где голубка моя,
Верно, любит не меня.
Спит в могилке сырой,
Божья волюшка.

(Хор. Два раза.)

И слезинка из глаз,
Будто чистый алмаз,
Тихо кап на усы Сиротинушке.

(Хор. Два раза.)

Степь горит, солнце жжет,
В небе тучка плывет,
А кругом все молчит Степь широкая.

(Хор. Громко, бодро.)

В Адене — на позициях

Как только окончились официальные визиты, мы начали получать ряд приглашений на корабли, в Офицерское собрание на берегу и к отдельным англичанам, живущим в городе. Везде нас принимали радушно, любезно и хорошо. В свою очередь, к нам на «Варяг» приезжало много гостей и, таким образом, уже на второй день нашей стоянки у нас появились друзья.

Особенно привязался к «Варягу» пожилой капитан 1–го ранга командир английского вспомогательного крейсера [135]. Он целыми днями просиживал в кают–компании. Он с наслаждением слушал песни наших песенников и игру оркестра балалаечников. Это был очень интересный человек, много повидавший на своем веку. Он был уже в отставке в 1914 году, но немедленно вернулся на службу, когда война была объявлена Судьба бросила его в Африку на озеро Танганайка, где ему пришлось организовать борьбу с немцами. Экипаж германского крейсера «Кёнигсберг», после уничтожения этого крейсера англичанами на восточном берегу Африки, ушел в глубь страны и в германской экваториальной Африке организовал борьбу с англичанами. На озере Танганайка, по словам нашего рассказчика, немцы имели старый колесный пароход, который они вооружили пушками. И этот корабль, оказалось, «владел» морем, ибо у англичан там ничего не было.