На Варшавском шоссе

— Дорогу через лес нашли, но на обратном пути фашисты нас обстреляли, одного курсанта ранили. Здесь в нашем тылу расположилась какая-то часть — до трех сотен фашистов.

Вскоре прибыл Никольский, разведывавший направление вдоль шоссе, и сообщил, что и там обнаружена вражеская часть, солдаты окапываются и устанавливают легкие минометы.

Третья группа разведчиков тоже принесла невеселые вести. По всей вероятности, фашисты торопятся до темноты окружить наше расположение, покончить с курсантскими подразделениями.

— Дальше ждать нельзя, — решает Костин. — Еще полчаса — и будет трудно пробиться к своим.

Он приказал подтянуть взвод, назначенный для прикрытия раненых, к его землянке, а всем другим приготовиться к атаке.

Полковник то и дело поглядывал на солнце и на часы и с тревогой отмечал, что очень медленно тянется время. До захода солнца оставался еще целый час…

Все боевые группы изготовились к прорыву вражеского кольца, ждали только сигнала.

— Товарищ полковник, — сказал вполголоса батальонный комиссар Томилин, — минометный обстрел затихает. Что это значит?

Костин прислушался и ответил:

— Фашисты боятся поразить своих…

И как бы в подтверждение его слов от шоссе с тыла появились цепи фашистов — не менее двух рот.

Подошло время действовать.

— Вперед! За Москву!

Неудержимой лавиной курсанты с криком «Ура!» бросились навстречу гитлеровцам, огнем из пулеметов и автоматов обратили их в бегство. Тут неожиданно из воронки поднялся здоровенный верзила с флагом в руке. Хлестнули по нему автоматной очередью. С головы фашиста слетела каска, и он, как подкошенный, взмахнув руками, свалился в ту же воронку.

Отойдя километра на четыре от рубежа, курсанты разобрались по ранее составленному расчету и, выставив охранение, двинулись в направлении деревни Рылово.

Вскоре вышли к новому КП пехотного училища. Генерал-майор Смирнов, прочитав распоряжение командующего 43-й армией, попросил Костина доложить по команде, что пехотное училище также выполнило свои задачи, а силы на исходе…

Наметив маршруты движения и выслав разведку, курсантская колонна двинулась по лесным дорогам на Малоярославец. До рассвета оставалось не более трех часов. Надо было быстрее пройти через расположение противника.

Не менее часа полковник инструктировал курсантов о порядке движения ночными дорогами, где возможны засады. Требовалась самая строжайшая дисциплина. Никто не смел без команды открывать огонь. Костин сообщил при этом, что по вине отдельных недисциплинированных бойцов гибли сотни и тысячи выходивших в начале войны из окружения красноармейцев.

Перед выходом к опушке леса появился Гиммельфарб и взволнованным голосом доложил Костину, что на поле расположились танки, их пушки направлены в сторону леса. Танки можно обойти только слева, на близком расстоянии. А дальше и левее расположилась еще одна часть противника.

Что предпринять? Увести колонну из двухсот человек в глубь леса и попытаться найти другую дорогу? Но где гарантия успеха? Костин подал команду «Вперед» и сам занял место в голове колонны. Суходолов и Копелев задержались, чтобы разъяснить курсантам, как следует соблюдать тишину.

Возле дороги в поле расположилось десятка два танков. Курсанты проходили рядом с ними. Вражеские танкисты, вероятно, спали, даже не выставив охранения. Проходя рядом с танком, Костин подумал: «А что, если кто-нибудь из курсантов забудет про осторожность и швырнет в него гранату?» И тут же он услышал шепот: «Не смей! Погубишь всех!..» Костин остановился как вкопанный. К счастью, многие командиры чересчур горячих курсантов не выпускали из поля зрения, сдерживали.

Утром подходили к Малоярославцу. Встретили красноармейца на коне, который сказал: «В Ярославце наших частей нет, а дивизия окапывается за рекой Мочей». Чувство облегчения охватило всех. Вот они рядом, наши войска. Решили сделать привал в кустарнике на склоне бугра. Справа как на ладони был виден город с пустыми улицами. Внизу небольшая река поблескивала на солнце льдом.

Настроение у всех было приподнятое. Даже раненые, несколько суток не менявшие бинтов, и те приободрились. Появился Гиммельфарб и возбужденно доложил:

— Товарищ полковник! Направо от нас из леса выходит колонна фашистов! Направляется в город!

— Их не больше батальона! Вот бы ударить!

Там и тут слышалось лязганье затворов автоматов, винтовок.

Появились майор Копелев, лейтенант Никольский и другие командиры.

— Товарищ полковник! Давайте ударим в последний раз, по-курсантски!

— Приготовиться к атаке! — скомандовал Костин. — Без сигнала не стрелять! — еще раз предупредил полковник.

На опушке леса показались цепи фашистов. Двигались одна за другой, словно на параде. Офицеры впереди. Это, очевидно, была какая-то новая часть, прибывшая из тыла. Не хватало только оркестра. Костин уже прикидывал, что цепи будут проходить своим флангом, примерно в километре отсюда.

Огляделся и вдруг увидел выползавшие из леса справа и сзади, всего в полукилометре, вражеские танки.