На вдохе (СИ)

Не сказать, чтобы в Глэйде она была очень сознательной. Как только прошла паника, она кое-как вклинилась в общий ритм существования и стала в нём отчаянно барахтаться так, как там принято (или почти). Ньют сказал, что она неугомонная. А смогла бы она в один момент вот так взять и вывести всех их Лабиринта? Из корпуса ПОРОКа? Провести через Жаровню до самой Правой Руки? Держать всех вместе? Убедить, что им необходимо добраться до Последнего Города, чтобы за ней все пошли? Нет.

Она редко когда была точно уверена в том, что делает и никогда не была уверена до конца. Всегда всё равно какое-то шестое чувство что-то пищало ей в ухо, засеивая в мозгу чёртово сомнение.

Поэтому она хваталась за Ньюта. Всегда держалась рядом с ним. Ведь даже если тот был не до конца уверен, он мог горы свернуть от одного слова лидера, которому он доверял целиком и полностью, какой бы кланк тот ни творил. А она — нет. Сомневалась. Готова была отступить при первой возможности. Соскочить, сорваться, избежать ответственности за то, что червячком изъедало ей душу. Не так, неправильно, всё не должно быть так… Чёртова жизнь пролетела с неизменным «Не так», где-то тяжёлым камнем придавившее сердце. Постоянным, уже ставшим обыденным.

Выживание, а не жизнь. Жизни она и не знала. Лишь раздробленное на части существование в этом ненормальном мире. И бесконечная, бессмысленная беготня в попытке поймать воздух, подгоняемая боязнью каких-то призраков, всё с тем же камнем на груди, делающий шаги всё тяжелее и тяжелее. Аттракцион. Квест-комната. Прекрасное, реалистичное кино. И всё со скромной мыслью в голове, что сейчас что-то случится, что-то поменяется, всё станет по-другому, потому что всё должно применяться. Как будто она вдруг попала в сказку, одну из тех, что рассказывала ей когда-то в далёком детстве мама. В сказках, конечно, всегда была героиня, она проходила через все испытания, она всегда была избрана, чтобы всех спасти. Все любили её, и Майя любила. И она упустила тот момент, когда всё, происходящее в её «сказке» стало как будто бы не про неё. Наверное, вместе со Стёркой. А может и раньше. Но так обидно было понимать, что каждый её шаг в сторону поступка сталкивался с тупой реальностью, где главный герой вовсе не она. А её саму от этого звания отделяет всего лишь прочная стена неуверенности.

И вот сейчас она впервые была точно уверена в том, что делает. Настолько, что даже пламя как будто расступалось перед ней, испарялось, стоило ему только коснуться её кожи.

Майя летела — именно летела, оставив свой камень где-то наверху, на крыше, чувствуя такую непривычную и приятную лёгкость во всём теле, словно связанный на её шее крепкий узел медленно ослабляли. И в этом столь непривычном состоянии она продолжала идти, повторяя в своей голове только одно: «Только бы успеть дойти», а летящие в стороны искры, расступаясь перед ней, тихо шептали «Всё правильно…»

Он сидел там же, где она его оставила. Слабый, безжизненно развесивший в разные стороны руки, ссутулившись, опустив на грудь голову, из-за чего лица было невозможно из-под слипшейся от пота светлой чёлки. Спина не дрожала, дыхания не было видно. «Опоздала» — почти с ужасом пронеслось у неё в голове, но тут же она спросила сама себя: а не всё ли равно? Стены, потолки и полы своим треском уже образовали целый хор, распевающий им реквием. Жаль только…

Майя медленно подошла к нему, не слишком близко, чтобы видеть очень хорошо, медленно опустилась на колени. Нервно облизнула губы, не в силах отвести от него взгляд (может, всё-таки он ещё здесь?). Одной, слегка подрагивающей рукой упёрлась в пол в попытке сохранить столь шаткое равновесие и почему-то улыбнулась. Странной, задумчивой улыбкой взрослого и не по возрасту мудрого человека. Улыбкой, которую она видела у Ньюта за несколько мгновений до того, как он впервые поцеловал её.