На вдохе (СИ)

— Нам не уйти. — упавшим, сдавленным голосом сказал он.

— Нет, Галли, мы выбрались… — попытался Томас. — Видишь? Мы свободны…

— Свободны?! Ты думаешь, там мы будем свободны? Нет… Из этого места не выбраться. — трясущимися от истерики руками, Галли направил оружие прямо на Томаса. Глэйдеры испуганно отшагнули назад.

— Галли, слушай, ты не в своём уме. Мы можем тебе помочь. — сказал брюнет, успокаивающее выкинув руки перед собой. — Опусти оружие.

— Моё место в Лабиринте…

— Опусти пистолет. — повторил Томас как можно мягче.

—… Как и всех нас! — закончил Галли и медленно спустил курок. Громкий крик.

Кто-то со спины резко заставил Майю согнуться, так, что та едва не потеряла равновесие. А как только она снова смогла выпрямиться, из груди Строителя торчало копьё. Он несколько раз жадно захватил губами воздух, после чего безжизненно свалился с ног в осколки.

Блондинка огляделась, ведь выстрел-то был, она точно слышала, и… Майя прижала ладонь ко рту, еле сдерживая крик. На груди Чака растекалось кроваво-красное пятно.

— Томас… — прошептал мальчик и упал. Бегун и Майя подхватили его и аккуратно опустили на пол. Вечно румяное пухлощёкое лицо Чака вмиг потеряло все краски. Томас склонился над ним, тормоша за плечи.

— Чёрт… Чёрт, Чак, смотри на меня! На меня… Смотри… Чак, я с тобой, только держись!

Оба — и Томас и лежащий в его руках Чак — вдруг стали расплываться. Голова загудела, будто это в неё только что выстрелили. Нет, не Чак, кто угодно, но не этот ни в чём не повинный ребёнок. Он заслуживает жизни больше их всех.

— Возьми это… — услышала она тихий голосок Чака. — Спасибо.

В пальцах Томаса мелькнула деревянная фигурка. Майя узнала её — во время дождя, когда все они ждали Алби с Минхо из Лабиринта, она подсела к Чаку в гамак. Он сначала засмущался, попытался спрятать фигурку, но потом рассказал ей о маме, о том, как хочет вернуться к ней. Она поняла его. Помогла доделать фигурку.

— Спасибо. — повторил Чак и замолк. Глазки в последний раз блеснули, как будто бы кто-то чиркнул в них спичкой, и погасли навсегда. Рука, до последнего цепляющаяся за рукав Томаса, бессильно сползла на пол. По щекам потекли обжигающие слёзы, плечи затряслись, как будто всё то, что свалилось на них, выдерживать уже не было сил. Все страхи, весь стресс, всё волнение и вся боль ливнем полилась из неё наружу, и она не знала, как это остановить.

Чак погиб. На её глазах убит человек.

Майя почувствовала чью-то ледяную руку, находящуюся рядом, ухватилась за неё, переплетая пальцы, и уткнулась в родное плечо, содрогаясь от бесшумных рыданий.

Чака она знала два месяца. Кудрявый пухляш, пусть и ещё маленький, местами даже надоедливый, кого-то до боли напоминал ей. А теперь он умер, как, возможно, и тот, о ком она, увы, не помнит. Умер героем.

В лабораторию проник яркий дневной свет, внутрь вбежали люди, похожие на тех, что напали на ПОРОК в оставленном Пейдж видео. Они махнули подросткам рукой в сторону света, сказав что-то вроде «Бегите, туда!», Майя слышала из словно через вакуум.

Нечётко. Расплывчато. Глухо.

Рука, за которую она держалась легонько потянула. Девушка нехотя оторвала взгляд от Чака, и, мысленно попрощавшись с ним, слепо побежала на свет.

Стоило им выбежать на улицу, как в лицо ударил сильный обжигающий ветер вперемешку с колючим песком. Прикрывая глаза, они, окружённые со всех сторон неизвестными, добрались до небольшого  вертолёта, приземлившегося неподалеку. Опережая друг друга, глэйдеры влезли в него, усаживаясь на грязный пол — стоять там не было ни места ни сил. Чуть ли ни силой запихнув внутрь Томаса, двери закрылись, послышался гул лопастей, и вертолёт, покачиваясь, оторвался от земли.

Один из людей, сидящий рядом с ними, снял с лица маску и оглядел глэйдеров с неким подобием улыбки.

— Не бойтесь. Теперь вы в безопасности, можете расслабиться. Скоро всё изменится. — произнёс он совершенно непринуждённо.

Майя сильнее сжала ладонь Ньюта, прижимаясь лбом к оконному стеклу, и через минуту ей открылась огромная, устрашающая бетонная конструкция, расстилающаяся на много киллометров вдаль и вширь, в центре которой она увидела небольшую зелёную кляксу Глэйдевского леска — Лабиринт. Он был ещё больше, чем ей казалось.

Стены, из которых их только что вывели, были окружены необъятной голой пустыней, не имеющей на себе ничего живого.

Они жили, не видели никаких вертолётов, не умирали от пустынной жары, хотя должны, по идее.

И тут Майя поняла, что всё в её жизни было фальшивкой — начиная от климата и неба, и заканчивая Глэйдом как таковым. Она была окружена ложью. Она сама насквозь пропитана постоянным не своим враньём.

Теперь всё позади. Их увозят как можно дальше от этого проклятого места.

Но радости не было. Странно, вот же она — свобода, такая долгожданная, чёртов Лабиринт позади, они живы, и наконец-то могут вздохнуть полной грудью… Возможно, от свалившегося потока информации, раскрывающей разом всю правду, или от смерти Чака, но Майя, повторяющая в мыслях «Всё закончилось», не могла в это поверить.