На веки вечные

Вышинский заметно нервничал. Его тонкие губы под седыми усами дергались.

– Итак, мы должны сделать вывод, что в ходе подготовки к процессу в Нюрнберге постоянно «вылезают» неприятные для советской стороны вопросы, – резким, неприятным голосом сказал он. – В частности, подвергается сомнению тезис о «внезапности» нападения Германии на СССР, на чем должна делать по поручению товарища Сталина упор советская сторона…

Присутствующие на заседании Комиссии Политбюро сидели с напряженными лицами. Все они, и прокурор СССР Горшенин, и нарком юстиции Рычков, и председатель Верховного суда Голяков, и руководители органов госбезопасности знали, что устами Вышинского к ним обращается сам Сталин, с которым Вышинский в последние дни встречался особенно часто. Знали это и Руденко с Филиным, которые представляли нюрнбергскую делегацию и должны были отвечать за все ее достижения и проколы.

– И если это не удается сделать, – зловеще блеснул очками Вышинский, – то в первую очередь потому, что у Главного обвинителя от Советского Союза Руденко нет четкого и ясного плана проведения процесса…

Присутствующие посмотрели на Руденко. Его лицо заметно побледнело.

– Создается впечатление, что он просто не готов к процессу, не понимает его значимости и важности. Не понимает, как к нему относится товарищ Сталин.

– Это я понимаю, – не глядя на Вышинского, сказал Руденко.

– А вот я, товарищ Руденко, не понимаю, что значит ваш доклад о том, что союзниками подвергается сомнению вероломное нападение фашистской Германии на Советский Союз! Кто победил в войне? Кто сломал хребет фашистскому зверю?.. Как могут не прислушиваться к нашим требованиям? Может, вы просто не так с ними разговариваете? Не умеете объяснить и потребовать?

Руденко молчал, сжав зубы.

– Почему не выполнено наше категорическое требование – получить от Главного обвинителя от США Джексона согласие на передачу советской стороне всех документов, касающихся СССР? Это что – саботаж? Или вы там в своем Нюрнберге перестали подчиняться Кремлю? Обуржуазились?

– Это невозможно, товарищ Вышинский, – стал объяснять Руденко. – Невозможно получить все документы…

– Что значит – невозможно? – грубо перебил его Вышинский. – Во время войны мы не знали такого слова!

– Они не могут передать все документы нам, поскольку тему общего заговора против мира на процессе должна освещать американская делегация. А без этих документов она сделать это не может.

Вышинский яростно прошипел:

– Опять невозможно! Мы слишком часто слышим от вас это объяснение – невозможно!.. А ситуация тем временем накаляется и грозит выйти из-под контроля. Генерал Филин, какую информацию вы хотели довести до сведения Комиссии?

Филин встал. Он понимал, что надо отвести грозу от Руденко.

– По донесениям нашего агента Гектора, представители неких американских кругов, близких к Госдепартаменту, намерены предать огласке именно во время процесса в Нюрнберге копии Секретного протокола к Пакту о ненападении…

У всех присутствующих вытянулись лица.

– Каким образом? – выкрикнул Вышинский. – Кто именно это сделает? Почему? Ведь у нас есть договоренности с союзниками на сей счет!

– Сейчас мы это выясняем, – спокойно и деловито сказал Филин. – Но, судя по всему, этим людям хотелось бы обнародовать протоколы не просто через прессу, а именно в ходе процесса… Чтобы они были включены в официальный протокол.

– Мы категорически не можем допустить этого! Категорически! – ударил кулаком по столу Вышинский. – Вплоть до перенесения процесса! Или даже его отмены!

– А какова юридическая значимость бумаг? – повернулся к Филину прокурор СССР Горшенин. – Что они, собственно, из себя представляют?

– Как сообщает наш агент, речь идет о фотокопии, не заверенной никакими печатями и подписями. И потому подлинность его – вопрос спорный.

– Что и требовалось доказать, – пожал плечами Горшенин. – Может, мы зря паникуем?

– Надо представлять, какой взрыв вызовет появление этой бумаги в ходе процесса. К тому же есть живые свидетельства подписания пакта о ненападении… Их тоже могут выставить на процессе. И еще. Американцы и англичане располагают фотокопиями всех существующих оригиналов документов Министерства иностранных дел Германии. Могут обратиться туда и получить официальное подтверждение. Так что стоит только начать.

Вышинский похлопал ладонями по столу и сказал:

– Все ясно! Так как вступительная речь Главного обвинителя, которую я с поправками послал в Кремль, еще не вернулась, и в виду тех обстоятельств, о которых мы только что услышали, нам следует отложить открытие процесса недели на две, на три… А там посмотрим.

Руденко покачал головой.

– Американцы не согласятся.

– Что значит – не согласятся? Товарищ Руденко, если вы не понимаете, сколь серьезна ситуация и не в силах ничего сделать, мы можем найти другого Главного обвинителя!

Руденко только пожал плечами.