На внутреннем фронте Гражданской войны. Сборник документов и воспоминаний

«Выйдя осенью 1922 г. из тюрьмы, я с большим трудом недавно нашел себе работу (в ЦСУпр[авлении]). Но вчера мне заявили и в этом учреждении, что не могут пользоваться моим трудом, т[ак] к[ак] сопровождающая меня охрана ГПУ входит в помещение ЦСУ. Садятся у телефона или у входа в квартиру Управляющего, часто заходят в комнату, где я занимаюсь и т. д.

Вследствие этого отказа в работе со стороны ЦСУ я лишаюсь единственного и последнего заработка.

Однако я думаю, что лишение меня заработка не входит в интересы ГПУ и для успехов слежки вовсе не требуется, чтобы охрана находилась внутри учреждения и, тем самым, нарушала его работу. Вполне достаточно того, чтобы она стояла у ворот или у внешних дверей учреждения (ЦСУ). Об этом только я и прошу ГПУ распорядиться и, если можно, поскорее.

И. Майоров».

Москва 30-ое марта 1923 г.»³³.

В это время он жил в подмосковной Малаховке, на одной квартире вместе со своими ближайшими единомышленниками – М.А. Спиридоновой и А.А. Измайлович под постоянным наблюдением ОГПУ дома и на службе. Измайлович в свою очередь писала в заявлении в «Помощь политическим заключенным» 5 мая 1923 г.:

«Прошу оказать мне содействие в получении ответа на мое заявление Пом[ощника] Нач[альника] СО ГПУ Дерибасу, поданное ему 3 мая мною лично.

В заявлении этом я прошу: 1) объяснить мне причины чрезвычайной охраны, установленной за мной и живущими со мной М.А. Спиридоновой и И.[А.] Майоровым, охраны, имеющий характер издевательства (поведение лиц, ведущих охрану); 2) объяснить, назначен ли какой-нибудь срок для режима чрезвычайной изоляции М.А. Спиридоновой и меня, арестованных – Спиридонова 2 г. 6 месяцев назад, я – 3 г. 6 месяцев (насколько мне известно, все члены П.Л.С.-Р.И. получают тюремное заключение или ссылку на известный срок, не в пример нам); 3) дать возможность найти нам какой-нибудь кров, т<а>к к<а>к с 15 мая мы должны оставить нашу квартиру, найти какую бы то ни было квартиру в данных условиях с целой свитой провожатых, по пятам следующих за мной и т. Майоровым, нет возможности. <…>»³⁴.

Общая участь сблизила его с Марией Спиридоновой не только в идейном и человеческом плане, но и способствовала началу их личных взаимоотношений. Подробности развития их интимной жизни еще не до конца выяснены, но итог их, закончившийся вступлением в брак, хорошо известен. В дальнейшем Майоров разделил участь своей жены, оказавшейся сначала в двухгодичном заключении в совхозе-колонии НКВД под Москвой, а потом в среднеазиатской ссылке (сначала в Самарканде, затем в Ташкенте). Здесь он работал в Наркомземе Узбекской ССР, откуда ему пришлось уйти из-за несогласия с методами проведения коллективизации. В ссылке он также занимался изучением дехканского землепользования и написал работу о «кайкалах» – кооперативах по пользованию водой. После очередного ареста и новой ссылки вместе с М.А. Спиридоновой в Уфу Майоров вплоть до своего последнего ареста в феврале 1937 г. трудился экономистом-плановиком в лесхозе Башкирии, затем экономистом в Башкирской конторе Консервсбыта.