Читаем На войне как на войне. «Я помню» полностью

– Расскажу такой случай. В моей батарее разведчики как-то взяли немецких пленных, человек десять. Они на вопросы отвечают: «Гитлер капут!» Некоторые мне говорили, мол, чего мы будем с ними возиться, лучше расстреляем. Но я запретил, т. к. это пленные. И попросил Синицкого спросить, как немец пошел на войну. Он ответил:

– Нас призвали. А вы как попали?

И ведь нас тоже призвали, мы выполняли указание Высшего командования, как они своего командования. И у меня всегда был такой настрой: пленных не трогать, надо, пусть их судят по закону, но не самосуд. Но вы знаете, были такие сволочи, идет колонна, он на полном ходу машиной на колонну наедет, давил пленных. Я считаю, что это изверги, потому что нельзя считать пленных за нелюдей. Есть специальный закон, как надо обращаться с пленными.


Водители моей батареи. Второй слева Садрединов Р.З. Чехословакия, апрель 1945 года


– Какое отношение в войсках было к партии, Сталину?

– На высшем уровне была поставлена агитация, коммунистическая мораль. Сталина все считали, что он не хуже, чем Великий. Мы ему очень верили, что он такой человек. Когда Сталин умер в марте 1953 г., я плакал, и все плакали. Даже когда я узнал о депортации, я лично не винил Сталина, был уверен, что Сталин не знает о произошедшем. Сталин узнает правду о крымских татарах – он их вернет на родину. И, знаете, как я позже узнал, в первые годы после депортации в Крыму ходили упорные слухи о том, что крымские татары вернутся к себе на родину. И мы собирали свои вещи, чтобы вернуться в Крым. Никто тогда не знал, что все было совсем не так. Никто тогда не думал, что Сталин виновен в страшных преступлениях, в том числе в депортации.


– Как в спецкомендатуре относились к вам лично? Сталкивались ли вы со случаями хамства по отношению в вам?

– Вы знаете, к участникам войны – крымским татарам, особенно к офицерам, в спецкомендатуре отношение было более-менее мягкое. Потому что коменданты над нами были поставлены низкого звания, а мы все при званиях, с орденами, медалями. И мне никто в спецкомендатуре не говорил, что я, мол, предатель. Если бы такое случилось, я бы не выдержал такого, двинул бы в морду.


– Как бы вы оценили вклад крымских татар в Победу советского народа над фашизмом?

– Вы знаете, чтобы долго не говорить, я хотел бы остановиться на двух моментах. Во-первых, из 76 крымских татар, выпускников зенитно-артиллерийского училища января 1942 г., на Курской дуге погибло 16 человек, на других фронтах – 31 человек, в депортации 24 человека, в Крым вернулось 5 человек, на счету которых более 100 сбитых немецких самолетов. Все они были командирами зенитных батарей. Это Велиляев Джамиль, Османов Осман, Мустафаев Андым, Ниязов Абдулла и я. И вот на счету пятерых – более 100 самолетов, а сколько на счету 76 командиров – крымских татар?!

Во-вторых, у нас было 9 Героев СССР, и 1 Герой Польши. Это:

1) летчик Амет-хан Султан, дважды Герой Советского Союза, родился в 1920 г. в Алупке, последняя Звезда была присвоена 29 апреля 1945 г.;

2) гв. майор Абдул Тэфик, родился в 1915 г. в Алуште, звание присвоено 20 декабря 1943 г.;

3) ст. сержант Абдураимов Узеир, родился в 1916 г. в с. Джава-Кумыш, звание присвоено 15 января 1944 г.;

4) гв. полковник Рашидов Абраим, родился в 1912 г. в с. Мамашай, звание присвоено 27 июня 1945 г. (Звезда была вручена Горбачевым М.С.);

5) ст. сержант Сейтвелиев Сейтнафет, родился в 1912 г. в д. Талбадрак, звание присвоено 25 сентября 1944 г.;

6) гв. лейтенант Беркутов Ибрагим, родился в 1917 г. в селе Алма-Тархан звание присвоено 23 декабря 1943 г.;

7) ст. сержант Мусаев Сейтьюбрам, родился в 1920 г. в д. Арпат, звание присвоено 16 марта 1944 г.;

8) подполковник Абилев Фетислям, родился в 1918 г. в с. Шох-Али, данных о времени присвоения не сохранилось;

9) гв. капитан Адаманов Умер Акмолаев, родился в 1916 г. в д. Айвасел, Герой Польши;

10) гв. лейтенант Азизов Фазил, родился в 1919 г. в деревне Хорлы Ленинского района, звание присвоено 7 мая 1975 г.


Полные кавалеры ордена Славы:

1) ст. сержант Абдураим Сейтвели, родился в 1914 г. в с. Юрт-Харлес;

2) гв. ст. сержант Велиляев Насибулла, родился в 1919 г. в д. Джавтобе;

3) гв. сержант Сейтаров Бахит, родился в 1919 г. в д. Тарахташ Судакского района.


Наши генералы:

1) генерал-майор Абляким Гафар, родился в 1917 г. в д. Кул-Сала Евпаторийского уезда;

2) генерал-майор Исмаилов Булат, родился в 1907 г. в г. Евпатории.


Так что сами видите, как воевали представители моего народа.

Окишев Евгений Федорович



Я родился 19 февраля 1919 года в Перми. Вообще-то наша семья тогда жила в Кунгуре, но во время Гражданской войны мой отец воевал на Колчаковском фронте, и когда мама приехала его навестить, то там у него меня и родила.


Перейти на страницу:

Все книги серии Артем Драбкин. Только бестселлеры!

На войне как на войне. «Я помню»
На войне как на войне. «Я помню»

Десантники и морпехи, разведчики и артиллеристы, летчики-истребители, пехотинцы, саперы, зенитчики, штрафники – герои этой книги прошли через самые страшные бои в человеческой истории и сотни раз смотрели в лицо смерти, от их безыскусных рассказов о войне – мороз по коже и комок в горле, будь то свидетельство участника боев в Синявинских болотах, после которых от его полка осталось в живых 7 человек, исповедь окруженцев и партизан, на себе испытавших чудовищный голод, доводивший людей до людоедства, откровения фронтовых разведчиков, которых за глаза называли «смертниками», или воспоминания командира штрафной роты…Пройдя через ужасы самой кровавой войны в истории, герои этой книги расскажут вам всю правду о Великой Отечественной – подлинную, «окопную», без цензуры, умолчаний и прикрас. НА ВОЙНЕ КАК НА ВОЙНЕ!

Артем Владимирович Драбкин

Биографии и Мемуары / Военная документалистика и аналитика / Документальное

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
100 великих кумиров XX века
100 великих кумиров XX века

Во все времена и у всех народов были свои кумиры, которых обожали тысячи, а порой и миллионы людей. Перед ними преклонялись, стремились быть похожими на них, изучали биографии и жадно ловили все слухи и известия о знаменитостях.Научно-техническая революция XX века серьёзно повлияла на формирование вкусов и предпочтений широкой публики. С увеличением тиражей газет и журналов, появлением кино, радио, телевидения, Интернета любая информация стала доходить до людей гораздо быстрее и в большем объёме; выросли и возможности манипулирования общественным сознанием.Книга о ста великих кумирах XX века — это не только и не столько сборник занимательных биографических новелл. Это прежде всего рассказы о том, как были «сотворены» кумиры новейшего времени, почему их жизнь привлекала пристальное внимание современников. Подбор персоналий для данной книги отражает любопытную тенденцию: кумирами народов всё чаще становятся не монархи, политики и полководцы, а спортсмены, путешественники, люди искусства и шоу-бизнеса, известные модельеры, иногда писатели и учёные.

Игорь Анатольевич Мусский

Биографии и Мемуары / Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное