На волнах оригами

На балконе в плетеном кресле сидела худенькая девушка в ночной короткой рубашке. Длинные темные волосы, стянутые в высокий хвост на затылке, заплаканные глаза, миловидное узкое личико – она была хороша собой, но чем-то безумно расстроена.

– Что случилось? – с улыбкой спросил Рэн.

Девушка с испугом глянула на него и немедленно села прямо, словно боясь, что ее увидели в каком-то неподобающем виде.

– Все хорошо, – сказала она, спешно вытирая лицо. Голос ее был хриплым.

– Когда все хорошо – не плачут, – заметил Рэн.

– Я не плачу, – тотчас ответила брюнетка.

– Да ну? – прищурился музыкант.

Она молчала, и он продолжил:

– Я – Игорь. А тебя как зовут?

– Дина, – несмело отвечала та.

– Приятно познакомиться. Он не стоит твоих слез, Дина, – сказал все с той же улыбкой Рэн. Незнакомка подняла на него изумленные глаза.

– А откуда ты знаешь?.. – спросила она нерешительно и замолчала.

Молодой человек позволил себе усмехнуться – по-доброму.

– Девушки странные. Могут не плакать, когда им дико больно, но если дело касается Его, то рыдают взахлеб.

– Я не рыдала взахлеб, – пробормотала Дина.

– Я тихо поливала подушку слезами пару часов, – шутливо отвечал Рэн.

Не то, чтобы она ему понравилась, но отчего-то показалась интересной – этакой хорошей девочкой, которую можно было включить в игру. Правда, Рэн уже давно не играл – было некогда, а, может быть, вырос из этого развлечения. Кею тоже было особенно некогда играть во всю эту любовь, чувства и прочие глупости, однако Катя воистину его покорила. И устоять он не смог.

Повторять ошибки друга Рэн не собирался – он вообще был умным парнем, одним из тех, кто умеет учиться на промахах других.

– Поссорились? Бросил? Предал? – стал перечислять самые популярные причины девичьих слез музыкант, подставив лицо ветру, который все усиливался.

Дина вздохнула.

– Первое и третье, – зачем-то призналась она, глядя на свои руки, бессильно лежавшие на коленях.

– Сочувствую. Сильно его любишь?

– Сильно, – сказала она с неожиданным напором. – А он сам не понимает, что делает. Не мне портит жизнь, себе. Я стерплю, – вдруг добавила девушка, прикрывая длинной узкой ладонью рот, едва вновь не расплакавшись, но справившись с собой.

Эти слова показались Рэну ужасно знакомыми, и вся его насмешливость куда-то пропала.

– Когда у меня в жизни происходит жесть, знаешь, о чем я думаю? – спросил Рэн и сам себе зачем-то ответил:

– О том, что все пройдет. И это тоже. Изречение на кольце Соломона.

– Я слышала. Все пройдет… – повторила, словно пробуя слова на вкус, Дина и встала с кресла. Она подошла к перилам своего балкона. Между ней и парнем теперь было совсем небольшое расстояние – тонкая фанерная перегородка не в счет.

– Он – мой жених. Но сейчас резвится с той, которую называет первой любовью, – призналась Дина зачем-то, глядя бездумно на черную реку. Ее ладони легким движением легли на широкие перила, как на клавиши фортепиано. – Она использует его. А он творит такие вещи, которые испортят его будущее. Я хочу спасти его, Игорь. А он совсем-совсем ничего не понимает.

– Пока человек не одумается сам, его не спасти, – сказал Рэн, словно забыв, где находится, и перед глазами его замелькали картинки, о которых он бы хотел забыть навсегда. Их удалось прогнать усилием воли. – Но как только он протянет руку, ты сможешь вытащить его из болота.

– Он не понимает, что тонет.

– Сделай так, чтобы он это понял.

– Пытаюсь…

– Я вытаскивал, и ты сможешь, – сказал зачем-то Рэн и закурил вновь.

– Можно мне? – вдруг попросила Дина.

Парень удивленно глянул на нее, но все же протянул сигарету и чиркнул зажигалкой. Почему-то не думал, что такие хрупкие милые девочки, как Дина, курят. И, видимо, давно.

С минуту они курили молча – каждый на своем балконе.

– А знаешь, самое неожиданное, я уже простила его, – вдруг призналась девушка и посмотрела в лицо Рэна – незнакомца, который нарушил ее уединение. Глаза ее оказались неожиданно васильковыми.

– Кого любим – прощаем. За все прощаем. Но гнев-то в тебе живет, – заметил вдруг он. – Ты не похожа на смирившуюся.

Дина затянулась, и только после того, как выдохнула дым, ответила:

– Я не хочу смиряться. И те, кто тянет моего Кирилла на дно – ответят за это.

Голос ее был неожиданно тверд, и Рэну понравилось это. В девочке был характер.

– Так держать, Дина, – коснулся он ее туго стянутых в хвост волос. И она как-то даже благодарно на него взглянула.

– Ты долго еще? – раздался позади музыканта сварливый громкий голос Келлы, который, видимо, наконец, распрощался со своей Демоницей.

– Иду! – крикнул ему Рэн. – Жаль, телефончик у тебя не попросить, – улыбнулся он Дине. – Крепко любишь другого и все такое.

Она только улыбнулась, а волосы ее под новым порывом взметнулись вверх.

– Одолжишь?.. – вдруг попросила она, взглянув на сигареты, которые лежали на перилах балкона. – Мои кончились.

– Без проблем, – легко расстался с пустой наполовину пачкой парень.

– Спасибо, – улыбнулась Дина слабо. Возможно, она благодарила не только за сигареты.