На волнах оригами

Вихрь предэфирного беспокойства усилился.

– Две минуты до эфира, – раздался зычный голос режиссера, и все привычно занервничали.

Остап резво, как кролик, подбежал к музыкантам и принялся им вновь втолковывать что-то о самом начале программы. Особое внимание он уделял Кею как лидеру группы. Тот только кивал в ответ, задумчиво касаясь медной серьги цилиндрической формы. В последнее время сдержанно-благородные, обращенные к механике элементы постпанка часто можно было заметить в сценическом образе и остальных музыкантов «На краю».

Зайцев тоже отлично чувствовал, что вокруг этого его гостя царил едва уловимый ореол редкой королевской холодности и отстраненности, и оттенок этого ореола был бриллиантовым – не вычурным, но ярким, привлекающим внимание игрой света и чистотой. Отличное образное воображение Остапа тут же сравнило Кея с одним знаменитым камнем, который он недавно видел в Смитсоновском институте Вашингтона, когда был на экскурсии в Национальном музее естественной истории. С алмазом Хоупа.

К тому же на шее Кея виднелась простая серебряная цепочка с небольшим драгоценным камнем голубого цвета, которая случайно попала поверх черной футболки. Наблюдательный Остап успел заметить ее до того, как Кей засунул украшение под одежду.

«Ну, алмаз от рока, озари мою студию блеском, – подумал ведущий. – А уж освещение я тебе предоставлю. Помогу заиграть всеми гранями». И он потер руки, вспоминая весь тот материальчик, который успел приготовить не без помощи добрых людей.

– До эфира минута! – провозгласил режиссер почти торжественно.

Об этом знали все, кто находился в студии, но никто и не подумал убегать из-под прицела оптики.

– А его любят камеры, – даже как-то азартно произнес режиссер, сосредоточенно глядя на секундомер.

– Красавчик. Чего его не любить камерам? Камера – она тоже баба, – услышал его слова весельчак-звукорежиссер. – А бабы за этим мальцом только так бегают. У меня вон старшая дочка от него без ума. Надо бы для нее автограф взять, что ли.

– Если бы он был хромым косомордым уродом, поверь, камера все равно его бы любила, – уверенно отозвался режиссер. – Харизма, черт ее возьми за ногу дважды!

Он, умудренный богатым жизненным опытом, давно заметил, что в действительно талантливых есть нечто неуловимое, яркое, магнетическое – такое, что заставляет других тянуться к ним. И у Кея все это было в избытке. Впрочем, как и в гитаристе. Этот невысокий, даже хрупкий паренек со специально спутанными густыми русыми волосами, в которых затерялись каштановые и темно-зеленые пряди, тоже пришелся камерам по вкусу. В них он казался куда выше и внушительнее, чем в реальной жизни. Черная гитара в его руках с неожиданно большими ладонями и длинными пальцами придавала Филу некоторое очарование, присущее, наверное, только музыкантам. Дополнительную изюминку вносил и устрашающий грим, нанесенный только на одну сторону тонкого лица, которое тут же стало мужественнее и зловещее, и бридж-пирсинг – прокол переносицы.

И Кей, и Фил были талантливыми, но, что более важно, могли повести за собой и других.

На двери, ведущей в студию, загорелась красным надпись: «Тихо, прямой эфир!»

– Погнали, ребята. Десять секунд до эфира, – громко произнес в микрофон режиссер. И после его следующей короткой, но четко произнесенной фразы во всем аппаратно-студийном блоке, наконец, наступила тишина. В мониторах оставались теперь только ведущий, натянувший фирменную улыбочку, и его гости.

– Пять секунд! Внимание, приготовились. Мотор!!! Пошла шапка! – браво скомандовал режиссер.

На многочисленных мониторах аппаратной тотчас появилась бело-сине-голубая заставка, сопровождающаяся быстрой звучной музыкой.

– Отлично, первая камера пошла! – скомандовал режиссер.

И многочисленные зрители увидели, наконец, на своих экранах довольного собой и жизнью ухмыляющегося ведущего в пурпурной бабочке.

– Добрый вечер, с вами снова я – Остап Зайцев и программа «Время быть впереди».

Голос у него был слегка резковатый, как будто бы въедливый, и из-за этого многие его гости немного терялись.

– Сегодня наш выпуск будет посвящен действительно талантливой группе, вернувшейся совсем недавно из славных заграниц, прямо со знаменитого американского фестиваля. Да-да, того самого! Что? Вы еще не знаете, кто это? Тогда мы вам расскажем!

Режиссер почти в это же мгновение велел поставить ролик, в котором кратко и не без некоторого модного ныне пафоса рассказывалось об истории возникновения и становления группы «На краю», а также о каждом из ее участников. Все это сопровождалось яркими фото, кадрами с выступлений и редкими, предоставленными заранее Андреем хоум-видео, а также словами известных деятелей искусства и простых фанатов.

– Я хочу отсюда смотаться, – раздраженно сказал Кей, глядя на монитор, по которому транслировалась запись. В этом суматошном царстве софитов, камер и кранов он чувствовал себя не самым лучшим образом.

– Да ладно тебе, – хлопнул его по плечу Филипп. Ему тут нравилось. Да и девочки-редакторы были милашками.