На волнах оригами

– Чертов город, – с удовольствием вдохнула прохладный воздух девушка полной грудью и вдруг громко сказала:

– Как я по нему скучала!

Замершему Келле показалось, что она имела в виду его. Но он тотчас понял, что Королева говорит о городе, и его это невероятно обозлило. Сердце ускорилось – как четверти по малому барабану. По венам хлынул чистый адреналин.

– Ты скучала по этой дыре? – тем временем удивился парень, захлопывая багажник. – На Лазурном берегу?

– Представь себе, да, – отозвалась девушка. – Ненавижу жару. И…

Тут она вдруг повернула голову и увидела Келлу, который так и обнимал Весту, что-то самозабвенно шепчущую ему на ухо, и замолчала. Не узнать его Журавль не могла.

Их взгляды встретились.

Келла и Ниночка одновременно отвернулись друг от друга.

Щеки девушки горели сильнее, чем после солнечного ожога.

Она совершенно не ожидала встретить тут этого человека.

Нет, это животное. Эту свинью!

Ее сердце пропустило несколько ударов и забилось чаще. В душе, где-то в районе старых подзатянувшихся ран вспыхнул позабытый огонь обид, ненависти, ревности и ужасного, почти невыносимого притяжения.

Словно и не было нескольких недель разлуки, как будто бы несколько минут назад она попрощалась с синеволосым подлецом, сначала отхлестав по щекам, а после поцеловав так неистово, что потом ныли и губы, и душа.

Словно и не было скупых злых слез, каждую из которых Нинка ненавидела так горячо, как могла. И крепко сжатых зубов не было, и ногтей, царапающих ладони, и обрывочных мыслей: «Я никогда не буду плакать по нему», и бездумных взглядов в стену бессонными душившими ночами, и срывающихся криков на морском ночном берегу, и всепоглощающей ненависти – к нему, к другим, и даже – к себе. К себе – подумать только! Невыносимо!

И любви словно не было.

Или она была?

Или есть?..

Мимо Келлы Нина прошла с равнодушным лицом, как будто бы и не знала его. Совершенно спокойно, несмотря на пожар в душе, вытащила ключи от дома подруги и открыла подъездную дверь. Ее спутник проследовал за ней, держа в руках многочисленные пакеты.

Келла тоже больше не смотрел на Нинку. Равнодушным взглядом уставился в землю. Ни один мускул на его лице не дрогнул. А стук сердца… Кто мог его расслышать?

– Пойдем, – вдруг сказала ничего не подозревающая Веста. – Пока дверь открыта. Ты же сам хотел, ну! – и девушка взяла его за руку.

Услышав ее слова, спутник Ниночки любезно придержал дверь. Отказываться было нельзя. И Келле пришлось войти в подъезд следом с Журавлем и ее ковбоем. Не говорить же при этой стерве, что не хочет он идти следом за ней!

Сердце у него стало отбивать восьмые – все на том же малом барабане.

«Ты ж мужик, – подумал он зло, – соберись. Пошла она, эта Демоница… Вместе со своим упырем в пиджачке».

По ступенькам Келла поднимался с тяжелым сердцем, но легким шагом, вальяжно положив руку на плечо Весты.

Один из пакетов, которые нес качок, упал на лестницу, и Келла вдруг поднял его. Положил тяжелую руку ему на плечо, останавливая. И когда тот удивленно обернулся, молча протянул.

– Спасибо, – поблагодарил молодой человек, не понимая, почему синеволосый тип так странно на него смотрит.

– Не за что, – глядя ему в глаза, с тихой угрозой произнес Келла. Он не понимал, чем этот мажор лучшего него. Тем, что у него водятся деньжата?

Нина так и не оборачивалась, поднималась с прямой спиной.

А около лифта, когда ее молодой человек нажал на кнопку вызова, стоящий позади них Келла поцеловал брюнетку – небрежно, демонстративно, одну руку по-хозяйски положив несколько ниже талии, а вторую – запустив в волосы. Веста, однако, против не была. А Келле в какой-то миг показалось вдруг, что в его объятиях вовсе не она, а строптивая Журавль – и в те секунды был готов перейти грань всех приличий.

Помешал пришедший лифт.

Журавль, естественно, видела страстный поцелуй. И Матвей, молодой человек, который сопровождал ее, – тоже. Он по-доброму усмехнулся, глядя на столь горячую неформальную парочку, а вот Нина настолько обозлилась, что готова была вытащить из сумочки миниатюрный складной ножичек, замаскированный под тюбик помады, и располосовать две нахальные морды. Однако вместо этого, пока смертник Келла и его отвратительная девка с мерзким прыщом на подбородке целовались, она достала из сумочки мобильный телефон и слегка дрожащими пальцами с длинными малиновыми ногтями стала набирать сообщение Матвею.

С ним Нинка была знакома с детства – Матвей приходился племянником ее крестному, который фактически заменил ему сына, ибо своих детей у дяди Саши не было. Матвею крестный помогал, как мог, поставил на ноги, дал отличное образование и научил самому главному – самостоятельности, после чего доверил кресло одного из директоров в собственной компании. Несмотря на то, что Матвей был довольно молод, слыл он неплохим специалистом, да и человеком казался неплохим.