На волнах Приморья

Угробив на разборы и порядок, торопливо уплывший, час, Никита сел за компьютер в поисках написанных курсовых, рефератов и лабораторных, аккуратно расфасованных по папкам с датами. Если стол и комнату он частенько окунал в хаос, то с жестким диском своей тайваньской электронной подружки соблюдал абсолютное приличие. А значит, слово "поиски", само по себе, следовало бы опустить. Вот они все здесь и даже те, которые писались в десятом и одиннадцатом классе. Все в свое время были распечатаны, оценены учителями и преподавателями, и давно просились на волю, на просторы бескрайнего виртуального поля под названием Интернет. Осталось стереть фамилию, номер школы или название университета, класса или группы и, может быть, эти работы найдет какой-нибудь старшеклассник или первокурсник, которому они сильно помогут в нужный час, подрежут прошлогодний хвост или прикроют двойку. Все это Никитой писалось самостоятельно, все он чертил сам, все сам решал, но ему не жалко было помочь какому-нибудь незнакомцу из калининградского эксклава с противоположного конца страны. Когда труд по достоинству оценен, и ты получил за него награду, ты автоматически забываешь, чего он тебе стоил, и сколько сил было потрачено. И, уничтожая свою фамилию на белых листах экрана, Никита на мгновение почувствовал теплоту, сравнимую с удовлетворением мецената, оплатившего задолженность полуразвалившегося НИИ.

Молодой человек так и залип у компьютера до самого позднего вечера, путешествовал по сети, смотрел, читал, развлекался, как мог, пока мать не позвала его к ужину, где, между остатком котлеты и пододвинутым ближе чаем, Никиту потревожил Леонид, обзванивающий участников предстоящей гулянки для последнего подтверждения. Мать ушла в гостиную, и сын смог пообщаться без свидетелей, затронуть вчерашний клуб, напомнить о заманчивом предложении.

– Я столкнулся нос к носу с ее амбалом на обратном пути, – говорил молодой человек, дожевывая ужин, – но сама она не приехала, в этом я убедился на сто процентов.

– И как он тебе? – спрашивал Леонид.

– Да ни как! Долговязый урод лет тридцати, с псориазом на щеках. Понятно, что лиши его тачки и бабок, она и плюнуть-то в его сторону побрезгует.

– Она, она… после безрезультатного вечера тебе, похоже, даже имя ее опротивело.

– А не надо обманывать, чопорная дура… – обиженно процедил Никита, подправляя женскую тему разговора в более приемлемое русло: – Слушай, а ты серьезно обещал познакомить меня с кем-нибудь из группы Юлии, или это так, для красного словца?

– В силе, брат, – согласился собеседник и, выдерживая многозначительную паузу, добавил пониженным, даже таинственным голосом: – Попробую, если захочешь.

– Раз спрашиваю, значит хочу. Почему ты так странно ответил? Ты и здесь надо мной постебаться решил?

– Перестань, Никит, чего ты злишься? Я же не виноват, что Крист… то есть, что она… – Леонид демонстративно выделил это местоимение – …не пришла! Если и обманула, то Юльку, я же с ней не общался. Чего молчишь?

– А что говорить? – пробурчал Никита. – Намекни хоть, кого ты мне подгонишь?

– Брюнеток любишь? – спросил Леонид.

– Смотря каких…

– Загадочных неформалок с грустными глазами. О таких еще пословицу придумали – в тихом омуте черти водятся.

– Кто же, интересно, в Б-2 под такие параметры подходит…

– Завтра и узнаешь, так как?

– Годится.

– Тогда до завтра, годильщик, или скорее гадильщик. Мне еще троих вызванивать, а ты все настроение изгадил.

– Сожалею, Лёнь, спасибо тебе!

– Лизоблюд…

Никита выключил телефон и усмехнулся через нос, вновь вспоминая Кристину.

"Да о чем расстраиваться?" – подумал молодой человек, сглаживая горькую мысль сладким чаем. – "Переживу, не в первой! Любовь мгновенно не приходит, это влюбленность, а она управляема".

Весь день Никита старался о Кристине не думать, и это почти получалось, но ночь, он знал, возьмет реванш, перенасытит этим смазливым личиком безуспешные попытки уснуть. И черные барашки на зеленой ферме запрыгают бесчисленной толпой, помогая забыться.

Глава 6

Утомленные пробегом по свободному воскресному шоссе, автобусы вперевалочку отползали от остановки, оставляя одиноких парней и девушек перед лестницей, приглашающей к главному пятиэтажному зданию на территории кампуса ВГУЭС. Здесь было непривычно безлюдно и тихо, и только воробьи, шнырявшие в невысоких деревцах, да весело прыгающие по зеленому газону, напоминали суету мельтешащих студентов, чьи незначительные представители постепенно собирались в кружок, искренне радуясь завершению учебного года. Дождь, затихший еще со вчерашнего вечера, наполнил надеждой всех участников, молящихся, чтобы погода подарила немного солнца. Но солнце пряталось за облаками, погружавшими в теплую тень, вполне пригодную для нормального июля, и молодые люди, облачившиеся в пиджаки, кардиганы и пуловеры, снимали их, вешали на руки, перекидывали через плечо, или просто сворачивали подмышку, уже занятую зонтом.