На волнах Приморья

– За долгий взгляд короткой встречи, ах, это право, не цена!¹, – грустно напевал Никита, наблюдая за проскальзывающими автомобилями. Ему и вправду было не хорошо. Экзамены закончились, курс пройден, сессия сдана, семестр закрыт, а печать завуча, подтверждавшая все это, красуется в зачетке, однако настроения никакого. Никита был подавлен и сам не знал точно из-за чего. Дьявольский взгляд ангела в черных джинсах что-то с ним сегодня сотворил, хотя и до встречи с Кристиной он еще со вчерашнего вечера прибывал в подобном болезненном состоянии. Все полугодие оно подкатывало незаметно, усиливалось, сдавливало горло, и теперь, не встретив сопротивления, решило Никиту придушить окончательно. Он это чувствовал, но самое удивительное, это не вызывало в нем совершенно никакого беспокойства.

А над красными крышами коттеджей, в попытке продырявить облака, в небо упиралась телебашня; справа высилась гора, венчанная смотровой площадкой, под горою станция фуникулера. Туда теперь Никита и направился, нырнув в тоннель, чтобы опять оказаться на лестнице. Прибрежный Владивосток был многоуровневым, здесь все располагалось уступами, то вниз, то вверх. Вот и сейчас молодому человеку нужно было решить, спускаться через 368 ступеней, или за 11 рублей прокатиться с комфортом в вагончике фуникулера.

Замедлившись у гранитной стены, молодой человек посмотрел на бухту: корабли, катера, яхты; стрелы кранов, рассыпанные вдоль набережной, и башни многоэтажек на другом берегу, утопавшие в зелени. Туда пошел его пятнадцатый автобус – символ пригодности к чему-то важному, подтверждавшему правильность курса в недалекое и верное будущее. Еще один, последний год и мир перестанет казаться забавным. Нужно будет вкалывать, строить карьеру, а лучше не ждать и уже к осени подыскивать постоянное место. В любом случае оно станет более респектабельным и прибыльным, в отличие от эпизодичных подработок в порту, скромные вбросы от которых едва покрывали личные расходы.

Но Никита не желал сегодня думать об этом, он слишком был серьезен для подобной ерунды. В мире существовали вещи куда более важные, и ему просто хотелось выговориться кому-то, кто смог бы понять, успокоить, подсказать, а в случае отсутствия ответов, принять участие в поисках. Современный, но не глупый человек, молодой, но глубокий. Такого в окружении Никиты, к сожалению, не было.

Друзья по школе разлетелись и исчезли. Одни уехали в Москву и Питер, пробуя себя в столичных институтах, другие не уезжали, пытаясь найти свое место в родных городских стенах. Кто-то связал свою жизнь с торговым флотом и горным делом, а кто-то искал себя в более востребованных и престижных профессиях, вроде экономиста, менеджера или бухгалтера, как Никита. Две девочки даже поступили во ВГУЭС на факультеты сервиса, но попадались на глаза лишь пять-шесть раз за полугодие. Все отдалялись, становились прошлым. Впрочем, нельзя сказать, что их класс был дружным. После девятого его смешали, как солянку из нескольких, и за два года эта многоликая, разнохарактерная куча единой так и не стала. Редко кто звонил Никите, редко им звонил и он, а при мимолетных встречах все ограничивалось слабым рукопожатием, да привычным, но притворным возгласом "как жизнь?" – вопросом, не требующим ответа, потому что задающего он не интересует.

Привычное школьное поведение, как это было не странным, Никита сохранил и в университете. Так до конца не поняв, что значит студенческое братство, он полностью погрузился в науку, занимая свободное время Интернетом, книгами и редким посещением тренировки по кудо², которым ранее, в старших классах школы, занимался упорно и продолжительно. После первого курса, когда ленивые и невезучие были отчислены, а остальные члены группы, благодаря не частым посиделкам и редким вечеринкам, наконец, смогли притереться друг к другу, оставалось выбрать кого-то близкого по духу. Для Никиты таким человеком стал Леонид Зуборев. Но опять же, за приделами учебных стен, между ними мало что происходило. Леонид был общительным, Никита замкнутым; первый чрезмерно любил женский пол и спиртное, второй избегал случайных связей и почти не пил. Они и сошлись-то совершенно случайно, зацепив друг друга общей темой. Два года назад Леонид приобрел себе мотоцикл, а у Никиты он был, оставшись в наследство от отца. Так, слово за слово, они и подружились, проводя теплые месяцы в седлах и зарабатывая в каникулы на запчасти. Никита и права получил лишь благодаря уговорам Леонида, потому что подобный транспорт его не сильно привлекал и был опасен, а из-за недостаточного опыта вождения попросту пугал. Минусом служило и то, что при первом же выпавшем снеге с мотоциклом приходилось расставаться, возвращаясь к городскому транспорту.