На волне (СИ)

— Мама замечательная женщина. Что ещё сказать? Она очень близкий мне человек. Любящая, добрая, хотя со стороны может показаться, что она холодна, как лёд. Пишет потрясающие пейзажи и сочиняет стихи. В детстве она баловала меня и поддерживала, как могла. Мама сделала для меня даже больше, чем я заслуживал, — он вспомнил, как Нарцисса рисковала своей жизнью ради него в военное время.

— Ты очень любишь её, это прекрасно… А как твоя мама относится ко мне? — поинтересовалась Гермиона. — Как она приняла меня?

Драко пришлось соврать:

— Она полюбила тебя, как родную дочь, — эти слова вызвали у Грейнджер радостную улыбку.

— А твой отец? — спросила она и Драко нахмурился. — Что с ним?

— Мой отец… — Драко не знал, как сказать ей, что Люциус сидит в тюрьме пожизненно. — Его нет. — и это было похоже на правду, старший Малфой теперь был недоступен.

Гермиона прижалась к нему и погладила по предплечью:

— Прости… Сожалею…

— Ничего, ты знала, но забыла, — усмехнулся он.

— А мои родители? Какие они, ты можешь рассказать о них?

— Малышка, скоро ужин… — Малфой взглянул на наручные часы — было полшестого вечера, и ему нужно было время, чтобы как можно достовернее придумать, что ей соврать про её родителей, о которых он знал только то, что они магглы, живут в Австралии и работают зубоправами. — Может завернем в классный ресторан около Сахарной головы, с отличным видом на океан и на статую Христа? И там поговорим?

Гермиона согласно кивнула, и через пятнадцать минут они с ветерком неслись на мотоцикле по той же дороге между пляжами и белыми высотками и шикарными отелями. Они проехали мимо необычного, похожего на пирамиду собора Святого Себастьяна, проскользнули в арку самого известного Акведука де Кариока. Вот только до горы Сахарная голова так и не добрались. На районе Копакабаны шел какой-то праздник, и дорогу перекрыли машины, из которых громко звучали бразильские мотивы.

— Давай посмотрим, что там? — предложил Драко, разглядывая танцующие пары в ярких одеждах, которые мешали проехать машинам.

Они бросили мотоцикл у ближайшего магазинчика, купив там по бутылочке воды, и побежали в толпу. Драко крепко держал Грейнджер за руку, и она, беззаботно улыбаясь и оглядываясь на веселящийся вокруг народ, следовала за ним. Он остановился и улыбнулся, любуясь её радостным возбужденным видом.

— Не потеряйся, держись крепче! — проговорил Драко, подхватывая её за талию. — Там, видимо, праздник или фестиваль! Народу слишком много…

— Я не отпущу тебя! — Гермиона тоже полуобняла его за пояс. — Не бойся, ты меня не потеряешь! Пойдём, посмотрим, что они отмечают!

Драко усмехнулся, удивляясь её неиссякаемому оптимизму, и потащил за толпой, движущейся на пляж к сцене у какого-то бара. По пути он думал о словах Гермионы и о том, что мог в любой момент потерять её в прямом смысле слова. После того, как к ней вернётся память.

А он не хотел расставаться с Грейнджер.

Драко отогнал грустные мысли, когда они вышли на площадку, где парочки под эротичную музыку танцевали бачату. На сцене прямо напротив океана профессионалы показывали мастер класс и ведущий на двух языках — португальском и английском — зазывал в микрофон желающих новичков поучаствовать в конкурсе.

— Дэймон, а я умею танцевать, как они? — спросила Гермиона, прижимаясь к Драко и двигаясь под музыку, а потом рассмеялась. — Давай попробуем и узнаем!

— Э-э, малышка, я… — он попытался удержать её, но Гермиона, движимая всеобщим весельем, вертя задницей и переступая ногами в ритме танца уже тянула его за собой.

— Ты не умеешь танцевать? — игриво дразнила она. — Такой спортивный парень и не умеешь? Не может быть! Как же так? Давай я тебя научу!

Драко сердито прищурился и тихо зарычал. Она задорно рассмеялась над его наигранной злостью, но когда он дёрнул её на себя и медленно просунул свое колено между её бедер, прижалась к нему всем телом и замолчала. Яркие огни мигали со сцены и отражались искрами в её глазах. Гермиона была нереально близко, обнимала его и завороженно смотрела на его губы.

— Я сейчас тебе покажу, как не умею танцевать, дерзкая женушка! — выдохнул Драко, облизывая взглядом её очарованное лицо.

— Покажи… — пролепетала Гермиона, и он чуть отстранился, крепко удерживая её за талию, и, подстраиваясь под страстную латинскую мелодию, повёл, заставляя тереться о его бедро промежностью и прижиматься животом к его прессу.