На волоске

Поэтому я жду автобус, втянув голову в плечи и надвинув капюшон на бейсболку. Я стою, прислонившись спиной к фонарному столбу в отдалении от кучек школьников, которые оживленно переговариваются. Сложно сказать, что скорее послужило причиной их радостного возбуждения — степень загрязнения воздуха или буйство гормонов. Я их не виню, особенно после того, какую подлянку подкинули мне мои, лишив меня волос. Моя болезнь, которую мягко называют «андрогенной алопецией», объясняется повышенной выработкой мужских гормонов. Я мужчина, настоящий мужчина, как феноменально тонко заметил бы мой папа.

Джаспер выделывается в окружении Карло и остальных из его шайки: близнецов Гонзагов, Нео и Люциуса. Они распушили хвосты перед цыпочками и не замечают даже, что на меня легко можно напасть — так близко я стою. Леана, Исса и Анжелика — девчонки манерные и заносчивые, и с ними у Джаспера нет ни единого шанса. Что не мешает ему подкатывать к ним при любом удобном случае. То, что он сохнет по Леане, красотке с огненно-рыжими волосами, ни для кого не секрет. С ней он кроток как ягненок, но стоило ему захотеть при всех поцеловать ее, как он схлопотал пощечину. О, это было эпохальное событие, которое я имел счастье наблюдать воочию. Так ему и надо! Нечего лезть целоваться без разрешения.

Сегодня он снова в моей кепке. Вчера он мне ею помахал, чтобы унизить еще больше. Простые радости, понимаете? Иногда я ему завидую. Ему так мало нужно для счастья. Моя мама считает, что такие, как он, самоутверждаются, издеваясь над другими. Потому что они несчастны и не уверены в себе. По-моему, она ошибается. Есть куча народу, которая просто кайфует, причиняя боль окружающим, вот и все.

Мое сердце начинает биться чаще, когда Сурая и Анна София под одним зонтиком тоже подходят к остановке. Карло говорит им что-то такое, что они обе закатывают глаза, а потом возобновляют оживленный диалог, не обращая внимания на парней. Мы садимся в один автобус, я захожу в переднюю дверь, они — в среднюю. Я протискиваюсь к свободному поручню… За который секундой позже хватается Сурая. Кокосовый запах ее волос щекочет мне ноздри, и я теряю способность соображать, взволнованный тем, что девушка моей мечты так близко. Она, так сказать, прямо у меня под носом, и я не могу отвести глаз. Поэтому самозабвенно любуюсь ровными полосами ее кос, симметричными и гипнотизирующими.

Когда автобус резко тормозит, ее прижимает ко мне, и она нечаянно наступает мне на ногу.

— Прости!

— Ничего.

Я отворачиваюсь, чтобы она не заметила, как я покраснел.

Манон запрыгивает ко мне на руки и клюет в щеку.

— Привет, Пукито!

Я зову ее так, потому что, когда она была маленькая, она обожала печеньки «Пепито» и упрямо звала их «пукито». У нее все лицо в шоколаде.

— Ну ты и свинка! Научись уже умываться!

Она философски пожимает плечами.

— Я ела полдник перед теликом, пока играла в покемонов, и очень старалась не накрошить, чтобы папа не разозлился.

— Какая четкая расстановка приоритетов, малышка! Мои поздравления!

Андреа тоже уже вернулась. У нее огромные мешки под глазами. Она опять вчера плакала, как плачет почти каждый вечер с тех пор, как поселилась у нас… Не знаю, стоит ли говорить маме об этом.

С тех пор как Андреа перевезла к нам свои вещи — по большей части книги, папки с названиями проектов и блокноты для эскизов, — в кабинете царит жуткий бардак. Я нахожу ее на диване, увлеченно стучащей по клавишам и делающей какие-то заметки. Кажется, учится. Я ненадолго присаживаюсь рядом.

— Так как продвигаются поиски квартиры?

Она удивленно поднимает на меня глаза, и нарисованные подводкой стрелки исчезают в складках век.

— Привет! Ну как-то не очень. Две последние квартиры, насчет которых я звонила, уже сдаются.

Она снова погружается в изучение экрана, не замечая моего раздражения. Честно говоря, то, что у нее ничего не выходит, нисколько меня не удивляет — она слишком многого хочет от квартала, от внешнего вида комнаты и ее цены… Я понимаю, что она хочет жить как можно ближе к учебе, но в Париже приходится быть реалистом. Если она не спустится с небес на землю, то никогда ничего не найдет.

— Не парься ты так, Матт, я не собираюсь пускать здесь корни.

Она зажимает карандаш в зубах и открывает книгу, пролистывая ее до нужной страницы.

— Я не пытаюсь выставить тебя на улицу, — отвечаю я. — Но признай, что по утрам не так-то просто попасть в ванную.

Не далее как сегодня утром я еле успел принять душ и побежать на автобус.

— О да, если каждый будет торчать там по часу, как это делаешь ты, все резко станет очень непросто.

Я вспыхиваю и встаю, чтобы уйти.

— Маттео! — бросается она следом за мной в коридор. — Подожди! Я не хотела тебя обидеть!

— А чего ты тогда хотела? Слова несут определенное значение. Всегда.

— Не строй из себя оскорбленную невинность! Ты торчишь перед зеркалом целую вечность и сам прекрасно об этом знаешь.

Да, я в курсе. Я вожусь с волосами: наношу крема, делаю массаж головы, причесываю остатки былой роскоши, стараясь не вырвать ни волоска. Я возвращаюсь в свою комнату с полыхающими щеками.