На Вороньей Горе и западнее. Батарея "А"-"Аврора" (СИ)

Было уже далеко за полдень, солнце светило ярко, было тепло по-летнему. Под массированным огнём противника, по одному, по два человека, мы по-пластунски и в перебежку пробирались к своим. Фашисты пытались нас окружить, они находились недалёко. Из кустов были слышны их выкрики н автоматные очереди. Минуя овраг и кусты, мы вышли в поле.

Враг преследовал нас, особенно когда мы прошли кусты и вышли на картофельное поле. Заметив нас, лётчики с фашистских самолётов расстреливали нас. Услышав шум самолётов, мы предприняли маскировку в кустах, рассеялись, но фашистский пилот уже нас заметил и снижаясь, стал поливать из пулемётов. Очереди пуль ложились рядом, вздымая султанчики земли и воду из лужи.

Мы ползли по одиночке по картофельному полю, прижимаясь крепко к земле, как к матери. Земля попадала в лицо, в рот и в эти минуты земля была такой дорогой родной и даже сладкой. Земля спасала нас от врага, помогала и наша маскировка - защитные плащ-палатки, каски.

Ползя по картофельному полю, мы слышали, как в деревню Пелгала въехало несколько мотоциклистов, деревня была пустой, она горела, они искали моряков, а моряки залегли в земле совсем рядом с ними.

Картофельное поле закончилось большим оврагом, внизу которого было болотистое место, заросшее густой растительностью. Фашистский лётчик, опять заметил нас, бегущих по склону оврага и опять затрещал его пулемёт. Мы залегли в болотистых зарослях оврага, на сей раз немец пролетал, над нами несколько раз, и всякий раз стрелял. Пули его ложились рядом, разбрызгивая воду.

НА ЛЕВОМ ФЛАНГЕ И В ПУЛКОВО

По кустам, по болоту мы пробирались к своим под преследованием врага. Только с наступлением темноты мы пришли в деревню Пеляля, в расположение наших пушек, вблизи ж/д станции Александровна. Здесь, на восьмой н девятой пушках, мы встретили расчёты шестого и седьмого орудий н их лейтенантов -Доценко и Овчинникова.

Здесь же находился и раненный командир батареи ст. л-нт Иванов. Я доложила командиру батареи о наших боевых действиях на пятом орудии. Комбат одобрил действия ст. л-та А. Павлушкиной и сообщил: "приказ командования о подрыве орудий батареи "А" был послан со связным ещё вчера, но из-за потери связного в пути не был вручен ему".

Раненый командир не покидал позиций батареи, он был бледен, лицо его осунулось; он продолжал давать указания командирам восьмого и девятого орудий. Орудия были установлены на южной части окраины деревни Пеляля, на близком расстоянии друг от друга. Я вновь перевязывала Иванова Д.Н. в землянке радиста. Повязка была вся промокшая от крови, рана кровоточила, я подбинтовывала раны. Мне стоило больших усилий, чтобы заставить его согласиться эвакуироваться в госпиталь.

Поздно вечером из Пулкова командир дивизиона ст. л-т Михайлов прислал машину-пикап, за раненым от. л-том Ивановым Д.Н. Сопровождал его в машине лейтенант Доценко.

Проводив их, я вернулась в землянку радиста, где хранились запасы перевязочного материала и медикаменты. В то время, как я пополняла аптечку для 8 и 9 орудий медикаментами, я спросила у радиста - имел ли он связь с первой пушкой? (на первой пушке то же была радиостанция).

Радист ответил, что" "в течение дня держал с радисткой первого орудия радиосвязь, связь была не устойчивая, всё время прерывалась, слышал короткие фразы, отдельные слова... По ним я понял, что л-нт Смаглий с краснофлотцами дошёл до первого орудия, что первое орудие стреляет по танкам прямой наводкой...последними словами радистки, были - "немцы" ...и всё. После этого я периодически выхожу на связь, а она не отвечает".

Взяв перевязочный материал, я пошла с ним на пушки. На пушках раненых не было, мои боевые санитары вели стрельбу в боевых расчётах.

Через деревню Пеляля проходило Киевское шоссе. В этот вечер, по направлению в Ленинград, по Киевскому шоссе шли большими группами люди, в основном это были женщины-окопницы. Вскоре группы слились в единый людской поток. Среди людского потока двигались повозки с детьми и узлами -это было гражданское население. Многотысячная толпа не шла, а бежала в страхе, из толпы доносился плачь детей и женщин. Жутко было смотреть на бегущих, напуганных людей, с душераздирающим криком и плачем детей.

Я спросила одну из женщин: "Чего вы бежите?".

Женщина на ходу, грубо ответила: "Что ты, дура? Не понимаешь, что сзади немцы?".

К ночи поток поредел. Обстрел наших позиций со стороны противника у силился. Вражеская канонада заглушалась мощным гулом наших пушек. 8 и 9 пушки продолжали вести огонь по вражеским целям в Гатчинском направлении, поддерживая наши армейские части. Кажется, последние пушки "Авроры" всю ночь вели огонь.

Судьба первого и второго орудия нам была не известной, л-нт Смаглий на возвращался.