На Вороньей Горе и западнее. Батарея "А"-"Аврора" (СИ)

Ночью пришёл краснофлотец Лебедев Пётр, он привёл раненого товарища. Они были из группы ушедших с пятого орудия, с л-том Смаглием. У краснофлотца было слепое осколочное ранение средней третьей бедра. Рана кровоточила, бедро имело припухлость, резко болезненное при пальпации. Движения в ноге были болезненны и ограничены, больного знобило. Раненый проделал путь пятнадцать километров, ему помогал его товарищ Лебедев Пётр. Они пробирались почти полсуток по кустам и по болотам. После обработки раны и введения обезболивающих средств раненому стало лучше. Во время приёма пищи я спросила его, как там на первом орудии, на Вороньей горе?

В начале, раненый молчал, потом ответил: "лучше не спрашивайте, страшно вспоминать".

Рядом сидящий краснофлотец Лебедев, стал рассказывать: "когда мм с л-том Смаглием шли на 1-ую пушку в Дудергоф, через деревни по дороге, в нас из чердаков стреляла нечистая сила-чухна. Из деревень нас эвакуировали и, казалось бы, что людей не должно быть, а тут со всех - сторон палили по нам. Как почуяли, что немцы близко, - чухна точно из-под земли выползла. Я хотел в них стрелять, но лейтенант не разрешил. Пробирались за деревнями, шли под огнём. Стреляли в нас немцы и чухна, не разберёшь. Пришли на Воронью гору, дошли до первого орудия, тут дружка моего и ранило, а меня так тряхануло, что с трудом опомнился. Мы залегли в кустах.

Фрицев было много, на мотоциклах и танках. Наши ребята стреляли из пушки по танкам. Потом гору фашисты стали окружать, мы с трудом по кустам выбрались из окружения. Залегли в траншеи, слышали издали, как наши ребята кривили "ура". Лейтенант Смаглий принял командование первым орудием. Воронья гора вся была в дыму, было большое скопление вражеских танков. На горе был такой странный бой, из которого живыми же возвращаются".

По Лебедеву можно было судить, как тяжело было ему говорить о своих товарищах, ещё тяжелее было его слушать.

Накормив раненого краснофлотца, я стала заниматься его эвакуацией, состояние его требовало

срочной госпитализации на лечение. Транспорта у нас не было. Я пробовала раненого отправить на попутной машине. Ночью машины шля редко с выключенными фарами, на полном ходу, и на мой зов "остановитесь" водители не обращали внимания. Пришлось пешком с помощью товарища, я сопровождала, помогая ему в пути. Путь оказался далёким и нелёгким, часто приходилось останавливаться. Я не теряла надежду остановить попутную машину, но тщетно.

Начало рассветать, в утренней дымке просматривались башни Пулковской обсерватории, и здесь, почти у Пулкова, наконец-то нам удалось остановить машину, армейский водитель ехал в Ленинград. И к нашему удивлению на машине были наши краснофлотцы с 8 и 9 орудий, они попутно ехали на батарею "Б", в дивизионный штаб, по приказанию ст. л-т Михайлова. Когда был расстрелян весь боезапас, - был получен приказ командира дивизиона ст. л-нта Михайлова всем прибыть в Пулково на батарею "Б", Оставшиеся в живых на 8 и 9 орудиях двадцать пять моряков отошли на Пулковские высоты 12 сентября 1941 года.

Для каждого из них уже начало войны явилось таким тяжким физическим и моральным испытанием и боевым крещением. А впереди предстояли не менее тяжкие и долгие пути четырёхлетней войны, и неизвестной у каждой личной судьбы.

Я посадила раненого рядом с шофёром и попросила отвезти его в военно-морской госпиталь, что направление у него на руках.

Дойдя до Пулково, мы стали разыскивать штаб батареи "Б", ранее я здесь же была, знала, что она располагалась на Пулковских высотах. Штаб командира дивизиона, я разыскала быстро. он находился в деревянном одноэтажном здании, у шоссейной дороги. Я доложила ст. л-ту Михайлову. Он меня внимательно выслушал и оказал: "мне о вас Дмитрий Николаевич говорил, я знаю, досталось вам тов. Павлушкина, а теперь идите, отдохните в нашей санчасти, она расположена рядом со мной, за стеной.

В санчасти я встретила свою однокурсницу, врача батареи "Б" - Алексееву Раису Степановну и её помощницу Михайлову Нику. Они напоили меня чаем. Расспрашивали, но говорить было некогда. Надо было заниматься эвакуацией раненых. Среди прибывших с батареи "А" было несколько человек раненых, в том числе л-нт Овчинников был ранен в голень. Ранения их были не тяжёлыми. Первая помочь им была оказана на места моими боевыми санитарами, оказана правильно, мне пришлось некоторых подбинтовать и выписать направления в госпиталь.

Во время оформления документации на раненых, из штаба через открытую дверь доносился мужской разговор. Говорили на повышенных тонах, по-мужски. Один из них кричал: "Кончились снаряды, нечем стрелять". А ст. л-нт Михайлов объяснял: что заявлено, снаряды в пути. "Стреляйте холостыми, не прекращайте стрельбу".

Вскоре пришёл в санчасть ст. политрук батареи "Б" Степанов, и он сказал мне, что ему сообщили о том, что в деревне Малая Кобози находятся раненые моряки. Я стала просить у него машину, съездить мне за ранеными. Степанов ответил, "что вы доктор, кругом такой огонь, ехать опасно - могут убить".