На восходе луны

Потураев впервые в жизни застрял. Застрял не в лифте, гораздо хуже — в Маринке. Она почему-то упорно не желала оставаться в прошлом, одной из многих бывших. Уже почти целый месяц она, можно сказать, с утра до вечера к его услугам. Она не просит 'выводить' ее в свет: в кино да театры, в рестораны, да хотя бы просто погулять по городу. Ее, кажется, вполне устраивает интимность их встреч. И ему, как ни странно, хорошо с ней. Каждый божий день одно и то же, и ему тем не менее хорошо с одной Маринкой! Ему, Андрею Потураеву, неутомимому 'естествоиспытателю', неугомонному бабнику, привыкшему к разнообразию, хорошо. И ведь разнообразием-то и не пахнет, а ему все равно хорошо с одной Маринкой. И главное — уютно. Уютно!!! Вот это — самое страшное.

Страшно то, что ему все реже стало хотеться разнообразия. Страшно, что перестал смотреть по сторонам, выискивая в толпе симпатичный объект для сексуальных притязаний. Страшно, что с каждым днем покидать Маринку, даже зная наверняка, что расстается с нею всего лишь до утра, все тяжелее. Вот это по-настоящему было страшно.

Кто вбил в его весьма неглупую голову, что любви нужно стыдиться?! Неужели на него так подействовали те бестолковые, еще детские разговоры, когда они, мальчишки, едва-едва вступающие в половую зрелость, скорее даже спешащие в нее вступить, а на самом деле пребывающие пока что на последней стадии детства, обсуждали одноклассниц с точки зрения сексуальной привлекательности. И как всеми силами старались продемонстрировать, что все эти Наташки-какашки, Ирки-дырки да Таньки-дряньки интересуют их сугубо с потребительской целью, как упражнялись в цинизме, рассказывая небылицы о своем якобы имевшем место опыте любовных утех, непременно грязно, похабно, стараясь максимально унизить мифический предмет вожделения. При этом полагалось в обязательном порядке изображать полное равнодушие, дабы приятели ни в коем случае не заподозрили, что рассказчик втрескался по уши в предмет обсуждения. О, если кому-то из их теплой компании не удавалось убедительно грязно и сально пошутить в сторону одноклассницы или вдруг совершенно случайно пропустить в голосе нотку теплоты — всё, считай, пропал парень! Издевки сыпались на него как из рога изобилия. Несчастный тут же становился и подкаблучником, и подъюбочником, и половой тряпкой, и слюнтяем. А выслушивать в свой адрес такие гадости было ой как обидно. Андрюша знает, как обидно. Андрюша пробовал…

Да, довелось Потураеву на собственной шкуре прочувствовать все эти оскорбления. И только за то, что не смог достаточно убедительно оскорбить девочку Лену из параллельного класса. Когда-то, еще в начальной школе, Андрею довелось отдыхать с Леной в одном лагере отдыха, даже в одном отряде. Еще тогда, в далеком детстве, Андрея угораздило влюбиться в эту серьезную девочку с длинными толстыми косами и вздернутым носиком. Та детская влюбленность закончилась скорее, чем лагерная смена, и тем не менее в Андрюшиной душе остался отголосок той короткой первой любви. И как ни силился Андрей, а убедительно говорить про Лену гадости не получилось. Да, он смалодушничал тогда, пойдя на поводу у компании. Вместо того чтобы прекратить грязное обсуждение, влез в разговор со своими мерзостями. Да мерзости вышли какие-то хилые, нарочитые, совершенно неубедительные, и мальчишки тут же все поняли и подняли Потураева на смех. И какая разница, что уже в следующем году никто и не вспоминал о том конфузе? Он-то, Андрюша, успел настрадаться. Хватило, пожалуй, на всю оставшуюся жизнь. И вынес из собственных страданий главный жизненный урок: никогда, ни в коем случае, даже под угрозой смерти, нельзя влюбляться! Девчонки созданы исключительно для их мальчишеских утех и ни для чего больше. А стало быть, относиться к ним надо сугубо потребительски. И ни о какой сердечной привязанности речи быть не может. Это — стыдно, это — плохо. Любовь — позорна, любовь — табу.

Андрей отдавал себе отчет, что рано или поздно, а ему все равно доведется связать свою судьбу с какой-то женщиной. Потребительство потребительством, секс сексом, а продолжение рода еще никто не отменял. Как ни крути, а жениться все равно когда-нибудь придется. Но любовь — все равно под запретом. Нельзя строить семью на любви. На любви вообще ничего нельзя построить. Любовь — непродуктивное чувство. Любовь — зло, любовь — разрушительница. Жениться по любви — дурной тон. Нужно найти подходящую партию и на ней жениться. Его будущая супруга непременно должна быть из хорошей, небедной семьи. Она должна быть достаточно красива и образованна, непременно аристократична, чтобы Андрею Потураеву не стыдно было появиться вместе с ней в любом обществе. Ну, конечно, еще она должна быть хоть немножечко умна. Не слишком сильно, дабы не заслонять собою блеск супруга, но и сладкой идиоткой быть не должна — сладкая идиотка едва ли сможет родить ему умного сына.