На восходе луны

'У-у-у-у, — подумала Марина. — Как тут все запущено! Безнадежный случай'. А вслух спросила:

— И до скольки же лет, по-вашему, я должна перетирать ей пищу?

— Ну до скольки, до скольки… — Ираида Селиверстовна закатила глазоньки, припоминая собственный опыт. — Ну хотя бы лет до восьми, хотя нет, в восемь тоже рано. Я своего Витеньку кормила только мягкой пищей лет до десяти. Помню, однажды приключился просто ужасный случай. Вот вам и наглядный пример, насколько вредна маленьким детям твердая пища. Витеньке было лет восемь, может, и девять. И я, наивное дитя, отпустила его на день рождения к Юрочке Погребниченко — ты его знаешь, Витюшин лучший друг. Я ведь надеялась, что Юрочкина мама нормальная, ответственная женщина, а она… Ах, ты даже не представляешь!..

Вся в страшных воспоминаниях, Ираида Селиверстовна достала из кармашка платья накрахмаленный носовой платочек, поднесла к вмиг наполнившимся слезами глазам, всхлипнула обиженно и продолжила:

— А она… Накормила детей картошкой с тушеным мясом!!! Нет, ты можешь себе представить такой ужас?! Это же надо было додуматься — маленьких детей кормить мало того что картошкой-пюре, так еще и тушеным мясом!!!

— И что? — Марина изо всех сил старалась не рассмеяться. Господи, неужели все это правда, неужели не дурной сон и не странные фантазии маразматической старухи?

— Как 'что'?! — возмутилась Ираида Селиверстовна. — Как 'что'?!! Ты вообще себе представляешь, что такое тушеное мясо?!! Естественно, Витюша подавился! Его тогда едва спасли, я даже 'скорую помощь' вызвала. Ребенок подавился мясом! Естественно, а разве могло быть иначе? Разве могут дети есть натуральное мясо?!

— А вы что, его мясом никогда не кормили? — Марина была уже на грани истерики.

— Как же 'не кормила'? Что ты такое несешь?! Я вообще вижу, тебя эта ситуация забавляет. Я же говорю — душегубка! Конечно, я кормила Витюшу мясом. А как же, я ведь прекрасно понимаю, что растущему организму, тем более будущему мужчине, мясо крайне необходимо. Но я же его кормила грамотно! Я сначала дважды перекручивала мясо на мясорубке, добавляла туда вареное яичко, бульончик, сливочное маслице и только после этого кормила ребенка! Но не натуральным же! Разве можно натуральным?!!

Марина все же не сдержалась и расхохоталась. Тут, видимо, сказалось все вместе: и разочарование в мечтах, и вынужденное возвращение в немилый дом, и утренняя ссора с Каламухиным. Ираида же Селиверстовна со своим рассказом просто добила ее. Марина хохотала сначала весело, задорно, заливалась колокольчиком. Постепенно смех ее перерос в истерический хохот. Она смотрела на возмущенную ее беспардонностью старуху и смеялась ей в лицо. Лишь минуты через три, устав от хохота, надорвав голосовые связки, отрывисто рубанула осипшим голосом:

— Вы хоть понимаете, что вы наделали? Сказать вам? Ираида Селиверстовна, вы всего-навсего испортили жизнь своему единственному горячо любимому ребенку. Вы вырастили его белоручкой и эгоистом, не понимая, что обрекаете на одиночество и страдания. У него нет друзей, потому что он никому, кроме вас, не интересен. Он даже не умеет толком общаться, потому что всю жизнь, по большому счету, общался только с вами, сумасшедшей сюсюкающей мамашей. Он не умеет любить, он не умеет дружить. Он не умеет дорожить кем бы то ни было, даже вами. Он только после вашей смерти поймет, что вы ему нужны. Но опять же не потому, что он вас любит, а потому, что после вашей смерти его уже никто никогда не будет любить. А еще потому, что некому будет создавать ему привычный комфорт. Он — несчастный человек, совершенно равнодушный, бесчувственный чурбан. Он робот-потребитель. И все только потому, что его родила и воспитала свихнувшаяся на собственной невостребованности женщина. Вы полжизни пытались его родить и, наконец родив, оставшуюся половину жизни сдуваете с него пылинки. Отчасти я вас понимаю — женщине, от рождения предназначенной для продления рода, нелегко смириться с невозможностью дать жизнь ребенку. А вы никогда не задумывались, почему так долго не могли забеременеть? Быть может, вам, как душевно неуравновешенной женщине, просто-напросто нельзя было иметь детей? Чтобы не загрязнять человеческое общество моральными уродами. Может, именно поэтому вы и не могли иметь детей? А потом вдруг таки получилось, потому что кто-то там, наверху, ушел в кратковременный отпуск, отлучился от дел не вовремя. А вы тут же воспользовались его отсутствием в собственных корыстных целях. Вы, Ираида Селиверстовна, родили ребенка по недосмотру!!! Ваш Витенька — небесное упущение, ошибка, недоразумение. Такое же недоразумение, как и вы сами со своей неразумной материнской любовью.

По мере продолжения длинной Марининой тирады Ираида Селиверстовна выпучивала маленькие свои глазки. Под конец старушка уже едва дышала от гнева и возмущения, напрочь позабыв, как выдыхается воздух из легких. Наконец справилась с дыханием и заверещала на всю квартиру, не опасаясь разбудить немощного Теодора Ивановича:

— Витя! Витюша! Она, она… Витя!!!