На восходе солнца (Сборник)

Присмотревшись к лицу Лобова, которое было хорошо видно за прозрачным забралом. Родин успокоенно вздохнул и опустился на подушку.

- Лобов, знаю, - прошептал он.

- Почему вы испугались? - мягко спросил командир «Торнадо».

- Не знаю, - после паузы ответил Родин, - мне стало почему-то страшно, и все. Я… я болен?

- Да.

Родин медленно провел ладонью по лицу.

- А где Юст и Нил?

Несколько секунд Родин неподвижными глазами глядел на Лобова, потом пожаловался:

- Ничего не помню. Теснятся какие-то образы… ничего не могу вспомнить, все в тумане.

- А как вы себя чувствуете?

Родин виновато улыбнулся.

- Слабость. Тяжесть во всем теле, точно его залили свинцом. А в голове пустота. Знаете, у меня такое было после контузии, когда я несколько часов провалялся без сознания. Но, в общем-то, я ничего. Долго болел?

- А почему вы думаете, что болели?

- Я отлично помню, как заболел! Поднялась температура, и мне стало совсем худо.

- Как случилось, что вы заболели?

- Как?

Родин потер себе лоб, пожал плечами.

- Трудно сказать наверняка, но, по-моему, из-за птеродактиля, разумного птеродактиля.

Лобов не сдержал удивления:

- Разумного?

- Ну, если заботиться о точности выражений, я бы назвал это существо квазиразумным.

Родин успокоился и явно приходил в норму, его речь приобретала характерную окраску, ту законченность и лекторские интонации, которые характерны для представителей научного мира.

- Расскажите подробнее. Это очень важно, - попросил Лобов.

Ненадолго задумавшись. Родин рассказал, что сразу же после посадки, пока Юст разговаривал с базой, а Нил готовил глайдер, он, как и полагалось по расписанию, осматривал стоянку. Родину сразу бросилась в глаза группа птеродактилей, парившая невысоко над «Ладогой». Сердце биолога не выдержало. Выбрав ящера поменьше, чтобы легче потом было справиться с ним. Родин подстрелил его в крыло. Когда биолог приблизился к подстреленному птеродактилю, он скорее интуитивно, чем сознательно, отметил своеобразие его поведения. В таких ситуациях животные обычно пытаются убежать, улететь или проявляют отчаянную агрессивность, даже с риском причинить себе увечье. Птеродактиль вел себя иначе. Он поднялся и спокойно сел на песок, только глаза настороженно следили за каждым движением ученого. А ведь рана его, по рептилоидным понятиям, была совершенно пустячной, он мог бы не без успеха попытаться удрать. Его поведение так поразило Родина, что он решил сделать все возможное, чтобы сохранить ему жизнь и после необходимых обследований отпустить на волю. Приблизившись вплотную, биолог присел возле ящера на корточки и осторожно коснулся его рукой. Птеродактиль выдержал и прикосновение, лишь вздрогнул всем телом. Совсем покоренный. Родин решил сделать ему перевязку и достал из сумки необходимые принадлежности. И вот тут-то и начались чудеса.

Родин рассказывал с увлечением, у него даже глаза блестели.

- Вы, наверное, знаете, что у древнейших земных ящеров был хорошо развит третий, теменной, глаз? Так вот, у птеродактиля он был развит более чем хорошо. И что самое странное, этот глаз - холодный, зеленоватый светился. Глаза многих животных довольно ярко светятся ночью, но я в первый раз видел, чтобы глаза светились днем, при довольно хорошем освещении. Ну, и в то время, когда я рассматривал его необыкновенный глаз, птеродактиль принялся подавать мне сигналы.

- Сигналы? - недоверчиво переспросил Лобов.

- Самые настоящие сигналы, - убежденно подтвердил Родин. - Теменной глаз мигнул раз, потом два раза и, наконец, три раза подряд. Понимаете? Раз, раз-два, раз-два-три!