На восьми фронтах

— Но кто же все-таки будет от «Правды»?..

Находим дипломатическую лазейку:

— Горбатов и Вишневский будут от писателей.

— «Известия»?

— Леонид Кудреватых, а от писателей — Всеволод Иванов и Лев Славин.

— «Красная звезда?»

— Леонид Высокоостровский.

— А ты? — толкает Высокоостровский меня. — Ты же ветеран на этом фронте.

Я что-то шепчу ему, но он не понимает и произносит мое имя.

— Трояновский назначается старшим среди корреспондентов на завтрашнем мероприятии. Он пойдет сверх нормы, — говорит К. Ф. Телегин.

— Тогда Константин Симонов.

Но рядом сидит еще Кривицкий. Как же ему завтра не быть в Берлине! И мы предлагаем кандидатуру публициста Александра Кривицкого. Военный совет не возражает.

На прощание начальник политуправления генерал-лейтенант С. Ф. Галаджев говорит:

— А вообще-то приезжайте завтра в Берлин все. Устроим…

Утро выдалось солнечное, теплое. Берлин уже перестал дымиться, успел даже немного почиститься. В парках и скверах появились ребятишки, торговцы открывали свои лавки. И хотя никто из берлинцев конечно же не знал, какой сегодня предполагается исторический день, все же тысячи из них вышли на улицы.

Мы с Высокоостровским где-то в полдень направились на центральный берлинский аэропорт Темпельгоф. В душе — праздник. Просто не верилось, что наконец-то наступил день, которого мы все так долго ждали!

У здания аэропорта стояли десятки машин. Здесь мы увидели генерала армии В. Д. Соколовского, первого коменданта Берлина генерал-полковника Н. Э. Берзарина, члена Военного совета 5-й ударной армии генерал-лейтенанта Ф. Е. Бокова и других представителей советского командования, прибывших встретить союзников. Колыхались на ветру советские, американские, английские и французские флаги. Блестела на солнце медь оркестра.

Вот над аэродромом показались большие серебристые лайнеры. Их почетным эскортом сопровождают советские истребители.

Сделав круг, самолеты приземляются. Из них выходят главный маршал авиации Англии А. Теддер, командующий стратегическими воздушными силами США генерал К. Спаатс и главнокомандующий французской армией генерал Ж. де Латтр де Тассиньи. И еще генералы и полковники, майоры и лейтенанты. И конечно, иностранные корреспонденты. Их даже значительно больше, чем генералов и офицеров.

Генерал В. Д. Соколовский приветствует союзников и ведет их к автомашинам.

Внимание корреспондентов приковано к самолету, приземлившемуся последним. Он доставил представителей гитлеровской Германии, уполномоченных правительством Деница подписать акт о безоговорочной капитуляции фашистского государства. Мы видим бывшего начальника штаба германского верховного главнокомандования генерал-фельдмаршала Кейтеля, главкома военно-морскими силами адмирала флота Фридебурга и генерал-полковника авиации Штумпфа.

Кейтель — в длинном плаще. Он вертит головой, то и дело протирает платком монокль. Ему, видимо, не верится, что он в Берлине. И действительно, легко ли поверить тому, что он видит! По бетону аэродрома парадным шагом идут советские солдаты. Справа и слева стоят советские истребители. На куполе здания аэропорта реет советский флаг…

— Прошу за мной, генерал-фельдмаршал, — говорит Кейтелю советский генерал. И это выводит немца из оцепенения.

Вереница машин мчится по улицам поверженной немецко-фашистской столицы. На тротуарах еще лежат груды битого кирпича и мусора. Громоздятся развалины самых причудливых форм. Из окон уцелевших домов свисают белые простыни.

В это время в Карлсхорсте, в одном из корпусов бывшего военно-инженерного училища, спешно готовится к исторической церемонии помещение столовой. Установлены три ряда столов, приготовлен стол для руководителей союзных делегаций. На стене — флаги.

Все скромно, строго.

Но, может быть, как раз в этой-то простоте, в этой строгости зала и таилось великое значение того, что должно было в нем произойти.

Ровно в 24 часа сюда входят руководители союзных делегаций. Первым идет Маршал Советского Союза Г. К. Жуков. У него широкие плечи, гордая осанка. Теддер худощав, моложав, подтянут. Американец Спаатс среднего роста, упитан, почти квадратный. Де Латтр де Тассиньи — сухонький, стройный.

Все улыбаются. Да и не могут не улыбаться — ведь такой сегодня день! Безумствуют фотокорреспонденты и кинооператоры…

Жуков торжественно объявляет:

— Мы, представители Верховного Главнокомандования Советских Вооруженных Сил и Верховного командования союзных войск, уполномочены правительствами антигитлеровской коалиции принять безоговорочную капитуляцию Германии от немецкого военного командования. Пригласите в зал представителей немецкого главного командования.

Все поворачивают головы к двери, где должны появиться те, кто развязал войну и доставил миру столько страданий! Те, кто когда-то принимал капитуляцию Франции и хвастливо заявлял, что разобьет Советский Союз в какие-нибудь полтора-два месяца. А вышло совсем обратное!

Кейтель — выше среднего роста, в парадном кителе. Он поднимает свой фельдмаршальский жезл, приветствуя победителей. У Штумпфа в глазах — злоба и бессилие. Фриденбург похож на старика.