На восьми фронтах

— Ни целый день, ни даже полдня я с вами провести не смогу, — сказал между тем Георгий Константинович. — И вообще не уверен, будет ли у меня время ответить на ваши вопросы… Но из разговора с Москвой я понял так, что в крайнем случае можно ограничиться тем, что вы просто побудете у меня. Вот этот крайний случай меня и устраивает. Договоримся: садитесь вон к тому окну. И постарайтесь не мешать мне работать. Время сейчас очень горячее…

И действительно, не успел я сделать первые записи в блокноте об обстановке в кабинете маршала, как зазвонил телефон ВЧ.

— Готовите атаку на рейхстаг? — взяв трубку, переспросил Г. К. Жуков. Я понял, что звонят из 3-й ударной армии. — Торопитесь, товарищ Кузнецов. Берзарин уже у имперской канцелярии… Не забывайте, что завтра Первое мая… Не жалейте снарядов и мин. Лучше используйте тяжелые гвардейские минометы… Жду более приятных сообщений…

Вошел генерал-полковник В. И. Казаков. Увидев меня, улыбнулся. Он знал о моем письме в Москву…

В. И. Казаков разворачивает свою карту и начинает докладывать, куда передислоцированы артиллерийские части особой мощности. Маршал молча слушает, а потом говорит:

— Побольше огня вот сюда, по имперской канцелярии. Если верно — фюрер там, пусть-ка на своей шкуре узнает, что такое война…

И еще:

— Немедленно усильте двумя-тремя бригадами стыки войск за Потсдамом. Готовьте массированный удар всей наличной артиллерии по районам Берлина, которые еще удерживают фашисты…

Едва вышел В. И. Казаков, как появился командующий 16-й воздушной армией генерал-полковник авиации С. И. Руденко. У него тоже своя карта, которая ложится на стол Г. К. Жукова.

— Ваше приказание выполнено, товарищ маршал, — докладывает С. И. Руденко. Через полчаса специальные группы самолетов нанесут бомбовый удар по объектам центрального сектора Берлина.

— Войска предупреждены?

— В семь утра об этом доложено Малинину…

Новый звонок по ВЧ.

— Слушаю. Я, Михаил Ефимович… Так… Так… Это плохо. Не гоните танки на гибель. Ни одну машину не оставляйте без автоматчиков и саперов! Смотрите, товарищ Катуков, строго спрошу, если будут лишние потери!

Тем временем Руденко, получив разрешающий кивок маршала, удаляется. А Георгий Константинович, бросив взгляд на часы, говорит мне:

— Сейчас мне предстоят долгие разговоры с Москвой… Так что идите пока… ну хотя бы к разведчикам, поговорите там с какими-нибудь интересными пленными. У них их много… А минут через сорок зайдете уже без доклада…

* * *

Вернувшись через сорок минут к Г. К. Жукову, застаю у него начальника тыла фронта генерала Н. А. Антипенко. Генерал докладывает командующему о подвозе продовольствия для населения Берлина.

— Для детей молоко надо искать, — хмурится маршал. — Директива же правительства предельно ясна: выделить продовольствие для населения Берлина. Будем кормить немцев — стариков, старух, детей, рабочих… И не забывайте, Николай Алексеевич, что мы с вами за каждый килограмм муки, сахара и жиров, недоданных Берлину, будем отвечать головой!..

Пришли железнодорожники. За ними — недавно назначенный комендантом Берлина генерал-полковник Н. Э. Берзарин.

Жуков встретил его на середине комнаты, обнял. Я смотрел на маршала и не верил своим глазам. Лицо его потеплело. Властное выражение сменилось доброй улыбкой.

— Садитесь, Николай Эрастович, прошу. — И оба они сели за большой стол.

Н. Э. Берзарин начал докладывать о нуждах Берлина и о том, как он намечает их удовлетворять. Я слушал его и думал: сколько же забот сразу легло на плечи советского коменданта немецкой столицы! Электричество. Вода. Госпитали и больницы. Бездомные дети. И конечно же проблема продовольствия. Острая проблема!

По тому, как Жуков слушал Берзарина, как смотрел на него, каким тоном говорил с ним, можно было без труда догадаться, что маршал очень ценит и уважает командующего 5-й ударной армией. Но прощаясь с ним, маршал все же сказал:

— Николай Эрастович, не забывай, что ты в первую очередь командующий армией и что перед ней стоят большие задачи…

— Не сомневайтесь, Георгий Константинович, пятая ударная свои задачи решит вовремя и с честью!

— Один вопрос, товарищ маршал, всего один вопрос, — сказал я, когда Н. Э. Берзарин вышел. — Почему при назначении коменданта Берлина ваш выбор пал именно на Берзарина?

Жуков посмотрел на меня, как показалось, с укоризной. Мол, какие тут могут возникнуть вопросы, все же ясно. Но все-таки сказал:

— С моей точки зрения, Берзарин — самый подходящий для этого ответственного поста. Он хороший военачальник, умный администратор. Сюда надо приплюсовать и его обаяние, умение всегда быть ровным, редкую способность ладить с людьми…

Новый звонок по ВЧ.

— Жуков слушает… Да, я узнал тебя, Василий Иванович. Что? Части Переверткина на пути к рейхстагу? Хорошо! Сильное сопротивление? А ты думал, что фашисты преподнесут тебе свой парламент на блюдечке?.. Не давай врагу передышки, все время атакуй! В залах рейхстага могут сыграть большую роль противотанковые гранаты, дымовые шашки, огнеметы… А знамя?.. Хорошо! Желаю успеха.