На восьми фронтах

— «Ворона» мне… «Ворон»? Почему до сих пор не подавлены дальнобойные? У моих соседей слева и справа разбито четыре орудия… Экономишь снаряды? Попробую принять меры…

— Второго, пожалуйста… Товарищ второй, у моего «Ворона» на исходе боеприпасы. Из-за этого он не может подавить цели в квадрате шестьдесят один… Понял — машины в пути. Понял — поможете своим огнем… У нас ничего тревожного. «Коршун» отбивает атаку шестнадцати танков… Есть, не ослаблять бдительности!

— «Коршун»! «Коршун»!.. Что, прервана связь? Немедленно восстановить!

Один из связистов тут же выбегает из блиндажа исправлять обрыв на линии. Вражеский огонь тем временем усиливается.

Снегуров сам крутит ручку полевого телефона.

— «Коршун»! «Коршун»!..

Но «Коршун» по-прежнему не откликается. Не отвечает он и через десять, двадцать минут. Значит, со связистом что-то случилось. Вслед за ним на линию уходит второй…

Комдив снова подходит к стереотрубе. Говорит нам:

— Посмотрите, как метко бьют мои артиллеристы. Видите, у развалин уже горят семь танков…

Да, на поле боя среди частых разрывов снарядов поднимаются к небу столбы чадного дыма. И ближе к окопам, куда подходят уцелевшие вражеские танки, тоже вспениваются блестки огня…

Блиндаж в это время вздрагивает так, что меня бросает от стереотрубы к столику, на котором стоят телефоны. Пономарев тоже теряет равновесие, хватается за стену.

— Это стопятидесятимиллиметровый, — говорит Снегуров, припадая к окулярам стереотрубы. И тут же, чертыхнувшись, выпрямляется. Поясняет всем присутствующим: — Ну вот мы и ослепли. Стереотруба повреждена, если не разбита совсем…

Полковник прислушивается к огненной буре, которая бушует за стенами блиндажа. И принимает решение:

— Переходим на запасной наблюдательный пункт. Капитан, проследите, чтобы здесь не осталось ни одного документа… Двигаемся так: сначала идет телефонист, затем я с корреспондентами. Майор и капитан — за нами. В ходу сообщения головы не поднимать, а то еще зацепит осколком…

Запасной НП недалеко, к нему ведет глубокий ход сообщения. Тут, на обратном скате высоты, немного потише. Снегуров подает нам пачку боевых донесений из частей и говорит:

— Выбирайте, что вам понравится…

Начинаем читать эти еще пахнущие порохом документы.

* * *

Подвиги, подвиги… Их наши воины совершали каждый день и каждый час в то огненное начало июля 1943 года. Расскажу лишь о некоторых из них.

Артиллерийский расчет коммуниста ефрейтора Кузьмы Зуева вместе с несколькими другими расчетами батареи занял огневую позицию непосредственно в боевых порядках пехоты из 307-й стрелковой дивизии. 7 июля утром он первым увидел колонну вражеских танков, идущих на Поныри. Приказал расчету приготовиться к бою, так как понял, что какая-то часть из этой стальной колонны обязательно отделится и навалится на оборону стрелковой роты, где занял позицию и его расчет.

Так оно и вышло. Четыре фашистских танка развернулись вправо и пошли на окопы. Но первый же из них, приблизившийся к орудию Зуева, был сразу подбит. Потом один за другим грянули еще три выстрела. И столько же дымных костров запылало перед позициями стрелковой роты…

Гитлеровцы засекли позицию орудия ефрейтора и направили против него теперь уже восемь бронированных машин. И советский расчет принял этот бой. Вскоре в поле перед огневой позицией орудия горели семь танков противника.

Правда, восьмой, уцелевший танк, маскируясь дымом подбитых, сумел, прежде чем отойти назад, несколько раз выстрелить. Один из снарядов вывел из строя пушку Зуева. Но расчет, к счастью, уцелел.

Но теперь стрелковая рота осталась без противотанковой поддержки. Что делать? И тут Зуев узнал, что у соседей справа погиб весь артиллерийский расчет. Орудие же исправно. Так вот же он, выход!

По приказу ефрейтора его расчет кинулся к уцелевшему орудию. На руках перекатил его на свою позицию. Вот теперь можно и опять воевать…

И как же, наверно, удивился враг, когда при новой его атаке ожило вдруг орудие, которое он с полным на то основанием считал уничтоженным. Но удивился слишком поздно, только лишь тогда, когда в бок устремившемуся на позиции стрелковой роты «тигру» впился снаряд, выпущенный расчетом ефрейтора Кузьмы Зуева…

Это похоже на легенду. Но это было! Один советский расчет сжег сразу три фашистских «тигра»!

Нам потом показали наградной лист на Зуева. Из него мы узнали, что до войны Кузьма работал ветеринарным фельдшером в селе Карабаха, что в Приволжье, что ему всего лишь 22 года, что он сын солдата, который еще в первую мировую войну был артиллеристом…

7 августа 1943 года Указом Президиума Верховного Совета СССР ефрейтору К. А. Зуеву было присвоено высокое звание Героя Советского Союза.

А вот еще один подвиг, который совершил комсорг одной из противотанковых батарей сержант Сапунов. Его орудие в составе батареи прикрывало дорогу севернее деревни Горелово.

…Три атаки уже отбили мужественные артиллеристы, уничтожив при этом немало пехоты и танков противника. А в четвертую на их позиции пошло сразу 30 «тигров».

Шесть из них двигались прямо на орудие сержанта Сапунова.