На восток

Столь неожиданная встреча на самом краю русских земель едва не закончилась перестрелкой, но все быстро прояснилось. После того как к обоюдному удовольствию бумаги передали пограничному капитану, а груз икры, рыбы, шкур, а также почти годовой продукции рыбоконсервного завода «Камчатского торгово-промышленного общества» был закуплен на месте, японцев посадили на суда, отправившиеся назад в Петропавловск.

Хотя там и без того уже негде было содержать арестованных браконьеров, последний указ генерал-губернатора, заверенный наместником императора, делал возможным в военное время производство суда над всеми браконьерами, теперь еще и подозреваемыми в шпионстве, непосредственно по месту задержания и немедленную отправку на каторжные работы для искупления вины.

Получив копию такой серьезной бумаги, камчатские заметно оживились. Это здорово упрощало дело. А дополнительные рабочие руки в тех пустынных местах просто не могли не пригодиться. Особенно в свете предписанного тем же самым указом наместника немедленного начала работ по расширению складских помещений порта и подготовке к строительству мастерских и слипа, а также береговых укреплений современного типа с позициями под батареи. Причем последних не только в самом Петропавловске, но также и других ключевых пунктах побережья полуострова (на западном берегу в Большерецке и Тигиле, а на восточном, помимо Авачинской губы, еще и в Усть-Камчатске). Артиллерию, которую обещали доставить еще до начала зимы, предписывалось установить и испытать до установления морозной погоды. Кроме Камчатки предстояло укрепить в срочном порядке все прочие посты Берингова и Охотского морей.

Покончив с этим щекотливым вопросом, на Шум-шу оставили гарнизон с береговой батареей из двух пушек, установленных на колесных лафетах, и двинулись вдоль западного камчатского берега. Впоследствии этот гарнизон захватил и отправил в Корсаков еще несколько шхун и пароходы «Ройе-мару» в 340 тонн, «Хокаи-мару» в 705 тонн и «Сейрю-мару» в 328 тонн, используемые японцами на вывозе рыбы.

Уже к середине осени вдоль всей Курильской гряды начали регулярно курсировать не только русские промысловые суда, но и эти товаро-пассажирские пароходы, «перекрещенные» русскими именами. До конца сентября они доставили в Петропавловск полевую артиллерию с боеприпасами (старые горные пушки Барановского) и войска для усиления гарнизонов, а также более полусотни орудий для вооружения береговых батарей.

А экспедиция всего за месяц конфисковала 34 судна, потопила 17. Арестовали, выселили и после суда отправили на принудительные работы более 4000 человек, занимавшихся незаконным промыслом и его переработкой на нашем берегу. Кроме конфискованного вместе с судами, на складах факторий обнаружили и изъяли: шкур котиков, голубых песцов и командорских бобров на 693 тысячи рублей, 785 пудов икры, 17 754 пуда готовой к вывозу соленой рыбы и более 30 000 пудов рыбных туков. Припрятанные иностранцами заначки находили до самой зимы. Вконец обнаглевших японских и прочих браконьеров явно застали врасплох. Такого успеха никто не ожидал.

А в самом Владивостоке тем временем продолжало увеличиваться число квалифицированных рабочих рук и технические возможности порта. В частности, была запущена вторая электростанция, ускоренными темпами шел монтаж нового кузнечного и литейного оборудования в еще только строящихся новых заводских корпусах и окончательно введен в действие второй сухой док, куда встал «Сисой». Объемы капитальных вложений, освоенных за одно это лето, уже приближались к суммам, затраченным на портовую инфраструктуру за все предыдущие годы.

Не имея возможности полностью придушить японскую агентуру, не оставляли попыток ее обмана. В частности, именно из этих соображений эсминцы Андржиевского после неожиданно быстрого, для многих, завершения корпусного ремонта в весьма развившихся миноносных мастерских бухты Уллис сразу убрали с глаз долой, объявив выговор начальнику отряда за неудовлетворительное техническое состояние вверенных ему кораблей. В городе вовсю судачили, что по итогам ревизии восстановлению они не подлежат по причине износа. При этом документы всех членов команд этих миноносцев провели по штабным канцеляриям как убывающих для дальнейшего прохождения службы (по слухам на третью эскадру для доукомплектования). После чего, снабдив ими группу отправлявшихся на долечивание или комиссованных по болезни или ранению матросов, с оркестром и всеми почестями отправили с вокзала.

А в мастерских бухты Уллис, параллельно с начатым сразу ремонтом номерных миноносцев, приступили к работам на второй тройке эсминцев. Их также поставили в плавучие доки, но из-за нехватки времени и рабочих рук с ними «темнить» не стали, сразу наняв китайцев для очистки подводной части и прочих грязных работ. Большая часть материалов для них была заготовлена заранее или приспособлена из остатков привезенного с завода Крейтона. Это провели по бумагам как запчасти, снятые со списанной и якобы уже частично разобранной первой тройки. Все остальное нашлось в крепости.