На всех была одна судьба

9 мая 1945 года на главной площади Таллина состоялся торжественный парад частей армии и флота. Площадь утопала в сирени; крестьяне из окрестных деревень, хуторов приехали нарядно одетые, с семьями, их повозки с букетами сирени заполнили все узкие улочки и переулки. Охапки сирени падали к ногам марширующих моряков и пехотинцев. 24 июля в Пирите состоялась их свадьба – ее светло-желтое платье с голубым воротничком как нельзя лучше смотрелось рядом с его новеньким мундиром и капитан-лейтенантскими погонами…

Несмотря на частые переезды, связанные со службой мужа, Анна Ивановна не оставляла работу, растила детей. Добрые, отзывчивые, они заметно выделялись среди сверстников. (Пример мамы – женщины глубоко верующей, нераздражительной, ласковой, видевшей в жизни и в людях только хорошее, – поддерживал Анну Ивановну в трудные минуты.) Сын, Юрий Николаевич, стал ученым, философом; дочь, Нина Николаевна, – кандидат педагогических наук. Получили образование внуки, в Париже учится правнучка Сашенька…

В 2005 году в кругу родных и друзей Анна Ивановна и Николай Устинович отмечали свою «бриллиантовую» свадьбу. Вместе 60 лет! Такая долгая, уходящая год за годом, вглубь времени, жизнь. До тех лет, когда они, еще не зная друг друга, сквозь голод, холод, тяжкие испытания, вместе со своим народом приближали Победу. Весну Победы, навсегда соединившую их.

ВСЕ 900 ДНЕЙ

Все было продумано с немецкой точностью: самолеты с ревом проносились, волна за волной, над беззащитными крышами жилых домов и сбрасывали не просто бомбы, а связки «зажигалок». В воздухе устройство срабатывало, «зажигалки» разлетались веером, пробивая во многих местах кровельную жесть. По замыслу стратегов «огненной войны», уже прокатившейся по городам Европы, после таких налетов внизу должно бушевать море огня. Старые петербургские дома с высушенными за многие десятилетия стропилами, балками, обрешеткой – сущий порох! – должны были воспламеняться сверху, с чердаков, и выгорать дотла, квартал за кварталом…

Но сжечь город осенью 1941 года захватчикам не удалось. Ленинградцы – в основном женщины, девушки, дети, подростки, старики, от мала до велика (мужчины бились на передовой) – спасли от огня свой общий дом. Родовое гнездо семьи Горшковых – дом № 18 по улице Егорова. Большая семья (семеро детей), осиротевшая в 1933 году после преждевременной смерти Фёдора Николаевича, только-только становилась на ноги. Работа, учеба, первые самостоятельные шаги во взрослой жизни… Летом 1941 года братья Борис и Николай надели гимнастерки и не снимали их до конца войны. Сестра Аня получила назначение в батальон аэродромного обслуживания в пригороде Ленинграда, Людмила эвакуировалась на Восток вместе с Кировским заводом, Клава и Оля эвакуировались из блокадного кольца позже. А Женя с мамой, Таисией Фёдоровной, оставались всю блокаду хранителями семейного очага.

Ночь на 22 июня Женя провела вместе с одноклассниками, выпускниками других ленинградских школ на проспектах, набережных родного города. Утром, возбужденная, веселая, спать не легла. По радио до обеда передавали классическую музыку…

Квартира Горшковых находилась на первом этаже, рядом с домовым комитетом – жилконторой, – и здесь уже во второй половине дня стали готовить дома к предстоящим испытаниям. И военные, и гражданские понимали, чтó может случиться, если здесь, в районе плотной застройки, во время бомбежки пойдет гулять по чердакам огонь, перебрасываясь от здания к зданию. Стропила, балки, обрешетка – все сухое, легко воспламеняющееся… Да еще десятки, сотни чердачных чуланчиков, где жильцы сушили белье, хранили про запас всякое старье. Приводить в порядок чердаки начали именно с этих чуланов – разбирали, выносили во двор доски, старый хлам. Приладив лебедку, поднимали наверх в ведрах песок – засыпали потолки, предусмотрительно оставляя кое-где кучи. В эти-то кучи и совали потом, зажав в щипцах, брызжущие искрами «зажигалки». Наполняли водой железные бочки, белили известкой балки, стояки. А сигналы воздушной тревоги завывали все продолжительнее, все чаще. Немецкие самолеты пытались прорваться к городу в первые дни войны – их отгоняли, хотя тревогу объявляли всякий раз.

К массированным налетам в начале сентября город был подготовлен основательно. Комиссия из представителей райисполкомов, МПВО, противопожарной охраны обходила дом за домом, квартал за кварталом. На чердаках, крышах постоянно дежурили специальные группы – в основном женщины да такие, как Женя Горшкова, девчушки. Их сверстники-ребята были уже где-то в окопах. В дивизии народного ополчения записывались старшеклассники, студенты, пожилые ленинградцы.

С первыми бомбежками кончилась для Жени мирная жизнь. Кто-то уезжал в эвакуацию, но многие семьи оставались… Что ожидало их там, в снегах первой военной зимы?

В город вползал голод