На всех хватит!

Довольно забавно, думал Малыш, что, живя под горами, гномы уделяют так мало внимания их поверхности. Возможно, дело в том, что «вниз» для нас куда естественней, чем «вверх». И потому каждый раз, когда какого-нибудь юного гнома обуяет жажда к первооткрывательству, он, скорее всего, отправится исследовать пещеры, ведущие вглубь, где и впрямь может обнаружиться что-нибудь полезное. Вершина же над головой… а зачем, она и так прекрасно видна, если же кому-то захочется рассмотреть ее ближе — достаточно взять хорошую зрительную трубку. Карабкаться по отвесной стене, сбивая в кровь пальцы, срываться, падать и вновь, поднявшись, из последних сил ползти вперед для того, чтобы несколько мгновений постоять на куске скалы, отличающемся от прочих лишь тем, что он выше других, — на такое способны только люди. Впрочем, удовольствие людям порой доставляют самые неожиданные вещи.

Белая пустыня вокруг неприятно резала глаза. Уин в который раз беззлобно позавидовал дорогим зеркальным очкам Ханко… которые сейчас украшали собой точеное личико мисс Пумы. На складе Хинброкла противосолнечные очки были, но вот догадаться, что они потребуются…

Интересно, а были ли когда-нибудь эльфы-скалолазы? Вряд ли. Хотя слухи о легендарных Горных Эльфах появляются и в наши дни… даже чаще, чем в прежние времена.

Малыш усмехнулся. Еще бы им не появляться чаще, подумал он, если в таинственных прежде горах провесили канатные дороги и проложили маршруты туристических дилижансов. Да и газет раньше не было.

Он попытался представить себе ползущего вверх по склону эльфа в полном одеянии — включая нашлемный фонарик — пещероразведчика. И не смог сдержать улыбки при виде нарисованной воображением картины. Эльф, правда, получился какой-то широкий и приземистый, да и двигался не очень изящно — зато уши были на уровне.

Жаль, с сожалением подумал он, что нельзя взглянуть на настоящую эльфийку — но они шли цепочкой, и, повернув голову, можно увидеть только хрипящего, словно загнанная лошадь, рядового-кавалериста.

В следующий миг Уин заметил вскинутую руку проводника — и, резко остановившись, схватился за края своего «спального жилета», мысленно досадуя на то, что это теплое и относительно удобное одеяние все же будет стоить ему лишней секунды, захоти он выдернуть «шипучки».

— Что случилось, Крис? — тихо спросил шедший сразу за проводником капитан Мигер.

— Не знаю, — не оборачиваясь, отозвался Ханко. — Ничего не вижу… и не слышу… только такой же снег… но все же что-то здесь не так. Ойхо!

— Че?

— Подойди.

Недовольно бормоча себе под нос что-то специфически-гоблинское, шаман сошел с протоптанной шедшими впереди тропинки и приблизился к проводнику.

— Ну?

— Чувствуешь что-нибудь впереди?

— Иде? Вааще или рядом с нами?

— Поблизости, — спокойно уточнил Ханко. Чтобы лучше видеть происходящее, Уин сделал шаг вправо — однако стоявшему перед ним Рысьеву пришла точно такая же мысль, и гному пришлось отойти еще на шаг.

Задумчиво поскребя плечо, Ыыгыр Ойхо Третий скривился, шумно втянул ноздрями сухой морозный воздух, снял с пояса нечто вроде наполненной разноцветным песком склянки и, держа ее перед самым лицом, несколько раз встряхнул, внимательно вглядываясь в содержимое после каждого очередного встряха. Следующим номером программы стало большое орлиное перо, описавшее десяток кругов. За пером последовала нитка с дюжиной мелких камушков, которой следовало помахивать на манер маятника.

— Хрен поймешь, — мрачно резюмировал свои изыскания Ыыгыр Ойхо Третий пять минут спустя. — Как бы и нету ни хрена, но… че-то все-таки есть.

— Вот и у меня, что характерно, в точности такое же чувство, — сняв шапку, Ханко зачем-то аккуратно прогладил волчий хвост и затем вновь нахлобучил ее на голову. — Вроде бы нет ничего — а какой-то мураш меж лопаток ползает.

— В горах энтих, — высказался шаман, — какой только хрени не встретишь!

— Что да, то да.

— А ведь дальше еще хужее будет.

— Этого, — рассеянно отозвался Крис, — точно никто не знает.

Он задумчиво пробарабанил пальцами по рукоятке револьвера. Прищурившись, посмотрел на повисшее над ними солнце и, пробормотав фразу, которую чуткий слух гнома распознал как: «Нам что, целый день здесь стоять?», обернулся и крикнул:

— Идем дальше!

Однако ушли они недалеко. Через полсотни шагов кавалерист за спиной Малыша коротко вскрикнул. Развернувшись, Уин увидел белое, как окружающий их снег, лицо с трясущейся челюстью, которую бедолага-рядовой тщетно пытался удержать на месте левой рукой — правой же он указывал куда-то вправо, не забывая издавать при этом жалобное «ва-ва-а-ва».

Проследив за его взглядом, Малыш обнаружил в четырех ярдах от их тропы торчащий из-под снега предмет. Точнее — часть тела, ибо это была рука. Зеленоватый цвет наводил на мысль о том, что ее обладатель когда-то принадлежал к Союзу Племен, хотя сказать уверенно Малыш бы не решился — по ссохшейся на скрюченных пальцах коже было заметно, что с тех пор, когда душа владельца руки покинула свою бренную обитель, минуло немало дней, успевших сложиться в года.