На всех парах (ЛП)

Со скоростью молнии Мокрист бросился через двор к Эмили, как раз добравшейся до Железной Герды. Он взглянул на Симнела, чье лицо приобрело занятный серый оттенок даже под слоем грязи и жира, и приготовился к любому развитию событий, когда Эмили похлопала локомотив и произнесла:

— Привет, Железная Герда. Ну, как ты сегодня, красотка?

И пока Мокрист таращился на нее с раскрытым ртом, достала носовой платок и принялась шлифовать латунную табличку «Железная Герда», пока та не засияла ослепительнее, чем солнечный свет. И пока Эмили болтала с Железной Гердой о том, как славно та сегодня выглядит, Симнел повернулся к Мокристу и очень, очень тихо сказал:

— Знаешь, она бы не стала. Только не Железная Герда.

— Отлично, - ответил Мокрист. – А ты, счастливчик, теперь обладатель двухледи.

Но голос в его голове подсказал: «А ведь ты и наполовину не был уверен, правда, мистер Губвиг? О, ты маловер». Раздался паровозный гудок.

Следующие два месяца Мокрист сидел за столом на фабрике Гарри, чувствуя себя паровозом, на всех парах проносящимся через размытый пейзаж прошлого. Каждый раз, когда появлялся посыльный с очередной стопкой бумаг из очередной части королевства Гарри - все более явно по мере приближения вечера - он чувствовал себя потихоньку дрейфующим в кому. Поначалу было даже приятно: он представлял себя эдаким бледно-розовым туманом, и ничто его не волновало. Вообще никаких тревог. Мокрист фон Губвиг мало-помалу отключался, и как раз, когда он почти впал в забытье, прямо перед ним из вечерней зари – хотя откуда именно, Мокрист так и не понял - вывалился Сумрак Тьмы.

— Должен идти спать, мистер Губвиг! Тот, кто продыху не знает, тот нигде не поспевает. Когда мистер Губвиг ел? Не закуски! Лопал от души! У меня есть сушеные грибы, если вы проголодались. Нет? Мне нравится. А вы спите, если есть не будете. Мистер Губвиг не может делать все. Если есть не будет, не сможет ничего делать. Делать деньги хорошо, но их в могилу не унесешь. Отдохните, мистер Железная Дорога! А это вам точно поможет.

Гоблин подал Мокристу маленькую бутылочку, неряшливая этикетка на которой провозглашала содержимое как «КРЫСИНЫЙ ЯД».

— Этикетка большая ложь, мистер Губвиг! Все потратили, съели крыс, правда-правда, и налили специальное гоблинское средство от усталости. Никаких червей и свежий сон. Будет гораздо лучше завтра, еслипроснетесь! Гарантия! Чисто чернила! Лучше нет!»

День был долгим, а жар плавилен иссушил Мокриста так, будто он и сам стал плавильней. Так какого черта? И он сделал один долгий глоток.

— Отлично, мистер Губвиг! – хихикнул гоблин – От этого у вас волосы виться начнут… везде!

Позже, когда Мокрист закончил разговаривать с танцующими поганками и мистером Вуу-хуу!, который мог забавно есть свое лицо, ноги Мокриста, тащившиеся по улице как пара старых ослов, самостоятельно нашли кровать. Правда, не без помощи добрых офицеров сержанта Колона и капрала Шнобби Шноббса, которые предварительно обнаружили его недалеко от дома беседующим со своими коленями. И, если верить Шноббсу, прилежно внимающим тому, что они ему отвечали.

Проснулся он лежащим на полу в спальне. Кто-то укрыл его одеялом и даже заботливо подоткнул его. Он схватился за голову и подумал: «О, нет! Я выпил еще одногоблинское варево!» Правда, его смятение несколько улеглось, когда он понял, что чувствует себя просто прекрасно, и не только прекрасно, а еще и настолько полным сил, что, наверное, в мире их больше нигде не осталось. Когда он вышел на балкон, чтобы вдохнуть свежего воздуха, птички во всю голосили, а небо переливалось удивительными оттенками голубого.

Позади него открылась дверь, и раздался голос Ангелы:

— Я знаю, что наш брак, скажем так, достаточно нетрадиционный. Мы слишком много работаем, и все такое, но я была бы плохой женой, если бы не спросила, не якшался ли ты с распутными и падшими женщинами? Никакого давления. Скажешь, когда будешь готов.

Пританцовывая от восторга жизни и, разумеется, избытка сил, Мокрист радостно ответил:

— Погоди-ка, минуточку, подожди, скажи: а в чем разница между распутной женщиной и падшей женщиной? Может, есть какой-нибудь четкий критерий, и, если есть, как он их разделяет?

— Мокрист фон Губвиг, ты отвратительно пьян. Ты хоть идти можешь?

Вместо ответа Мокрист подпрыгнул в воздухе, щелкнув каблуками, и сказал:

— Распутная или падшая, девочка моя? Или, может быть, два в одном?

Втаскивая его обратно в комнату и закрывая за ним дверь, Ангела ответила:

— Думаю, дорогой муж, мы сейчас это выясним.

Над Шмальцбергом бушевала гроза, но в этом не было ничего особенного. Гром катился по горам, словно жемчуг, рассыпанный богами. В уединении кабинета Низкий Король обсуждал с Аэроном, который выглядел бодрее обычного, текущие дела.