На всю жизнь и после (СИ)

— Добрый вечер, надо бы нам потренироваться открывать двери.

— Да-да. Добрый вечер. Какое же прекрасное место этот магазин, мне там так нравиться! — Борис прямо искрился счастьем.

— Я рад. Аристократ, случаем, не вытянул из тебя весь безин?

— Нет. Всё нормально.

Борис не сразу заметил Малиота, который сидел на диване.

— Добрый вечерочек, Борька! Ты такой радостный. Решил переметнуться на нашу сторону?

— И вам добрый вечерочек! Нет, конечно. У Аристократа в магазине поднатаскали. Там все такие, улыбаются всем подряд целый день.

— Ха-ха, похоже, Аристократ полюбил деньги больше безина, — Малиот встал и пошёл на выход. — Не буду вам мешать. Боря, ещё раз спасибо, твои вещицы мне очень помогли.

— Ну, не мои. Я всего лишь курьер.

Виктор и Борис обменялись с Малиотом рукопожатиями, и он вышел из салона спиной вперёд, живо махая рукой. Как только дверь открылась, Виктор схватился за язык колокольчика как змея, которая впивается в жертву зубами.

— Что расскажешь? Мне просто особо говорить не о чем. Без тебя сложнее, но мне не привыкать.

Для изображения эмоций Борис тратил слишком много сил, потому что надо было включать память, напрягать лицевые мышцы и голос, чтобы выдать нужную гримасу. Без чувств и эмоций он был чем-то вроде глухонемого, который недавно потерял слух. Общение давалось ему с большим трудом, но юноша рассматривал это как тренировку — рано или поздно всё будет идти как по маслу.

— Малиот тоже ваш друг?

— Нет, он просто заскочил поболтать. Наш мирок очень тесен, важно поддерживать связи. Мы же не враждуем с хинтами, они нам расскажут что-нибудь интересное или мы расскажем им. И ещё, я дружу только с Никитой.

— Как вам Малиот?

— Обычный хинт. Придраться мне не к чему: на поединок никого не вызывал, церковь свою держит в порядке и чтит законы своей веры. Он, кстати, не рассказывал, что вы встречались.

— Я повёл себя не вежливо в тот раз. Надо было извиниться.

— Так догони его прямо сейчас.

— Всё не настолько серьёзно. Извинюсь в следующий раз.

Виктор немного помолчал и повторно спросил:

— Есть что рассказать?

— Мне особо нечего рассказывать.

— Ладно, давай присядем на диван, разговорим тебя.

Татуировщик подсел к Борису, когда снял колокольчик и запер дверь.

— Консуэла перестала терроризировать меня просьбами прищучить, сам знаешь кого.

— Да, это, наверное, хорошо. А кого именно? — Борис по-прежнему улыбался, не так широко, но щёки опять начало сводить.

— Вспомнишь — хорошо; не вспомнишь — неважно. Аристократ исправно платит?

— Исправно, сколько обещал, столько и платит.

— Всем?

— Я особо не общаюсь с коллегами.

Борис соврал. В последнее время он постепенно начал завлекать по очереди коллег в свой круг общения и после сегодняшней встречи с Германом ненавязчиво опросил каждого. Но они не помнили примерно по пятнадцать минут от своего рабочего дня, и причину полного отсутствия посетителей в магазине.

— Как это ты не общаешься? Я тебя отправил к Аристократу, чтобы ты опыта набрался. Общайся как можно больше, ведь на него работают унты даже старше меня.

— Хм, какой же вы доверчивый. Конечно, я со всеми успел поболтать.

— Пошли со мной.

Виктор встал и направился к входной двери. Татуировщик открыл её одной рукой, а другой он схватился за пальцы Бориса. Юноша не сопротивлялся, даже подался вперёд. Стоило Виктору выйти на улицу, как их накрыла тьма. Богомол прокрутил знак на груди татуировщика и заполз обратно в передний карман брюк.

Мастер отпустил его руку, и они стали друг напротив друга в дверном проёме.

— По порядку с самого начала.

Борис рассказал обо всём, что с ним приключилось, особого внимания удостоились Кирилл и Дядя Рудольф. Виктор после окончания рассказа выдержал недолгую паузу.

— Примерно этого я и ожидал. Похоже, Ирина, нет, скорее всего, Консуэла поддалась на гипноз, это объясняет её поведение. А вот ТОТ рушит логику. Скорее всего, это был не он, потому что, когда ТОТ к нам обращается, кроме голоса, что шепчет на ухо, ничего нет.

— Аристократ с нами играется.

— Я бы даже сказал, играет нами. Почему бы не направить Германа напрямую ко мне?

— Я тоже об этом думал. У этой способности есть слабая сторона, но они не знают какая именно. Герман обходил сначала по одному, а потом стал делать это с группами.

— Что и стало его главной ошибкой.

— Но вот что во мне такого особенного?

— Обычный унт, но что-то должно быть. Поэтому советую тебе найти среди коллег такого же.

Виктор сел на пол и жестом пригласил Бориса сделать то же самое.

— Дай мне одну из своих мышей, — сказал мастер и протянул ладонь.

Мышь спустилась к кончикам пальцев, и Борис передал её Виктору. Он приблизился к уху грызуна и начал что-то нашёптывать, а когда закончил, вернул его хозяину. Мышка побежала вверх, но не на своё место, а к затылку юноши, чтобы его укусить. Он вздрогнул от боли, словно его неприятно ущипнули, вонзив ногти в кожу, а затем потёр зудящее место и на мгновение замер. Губы Виктора не двигались, но татуировщик говорил прямо у него в голове:

— Так можно передавать любую информацию. Достаточно, чтобы зубы мыши просто прокололи кожу. Неприятно, но у всего своя цена.