На высочайших вершинах Советского Союза

Дальше пошли берегом южного Мархоя. Тропа то теряется, то

появляется вновь. Мелкий низкорослый лесок. Выше лысеют голые

хребты, а дальше виднеются пятна белков.

29

Решили подняться на хребет. Пыхтим долго и вылезли на пролом.

Лог перерезает весь хребет. Пришлось опять спуститься.

Идем вверх до вечера. Уже в темноте готовим суп и ложимся спать

под шум бурливого Мархоя.

25 июля. Идем дальше вверх. Тропа ладная, сравнительно сухая и

ровная. Так довольно долго шли до левого притока, бурно вырывающегося

из ущелья.

Вскоре идем уже без всякого намека на тропу. Сперва высоким

лесистым берегом, потом по руслу, прыгая с камня на камень и облазывая

скалы с водопадами. Белки уже на виду. На речке частенько встречается

лед. Сама речка стала значительно уже. Лесок все время редкий с большим

преобладанием лиственницы. Мошек и комаров, к счастью, мало. Так мы

шли до дневного привала под корявым кедром.

В этот день нам не суждено было двинуться дальше. Сгустились

тучи и вскоре полил проливной дождь. Он шел с небольшим перерывом до

самого вечера. Пришлось устраиваться под этим развесистым кедром на

ночевку. Дождь лил всю ночь.

26 июля. Кедр оказался водопроницаемым. Поэтому ночь

показалась нам достаточно влажной, и мы встали совсем отсыревшими.

После некоторой обсушки и «подкармливания» двинулись дальше.

Вскоре плохонький лесишко кончился, пошла тундра. Вышли к

бурному ручью. По бокам поднимаются хребты, как бы обрезанные

плотной каймой туманов, от которых спускаются полосы снега.

Дошли до характерной воронки. На дне ее подкрепились

последними сушками и шоколадом и полезли на самый хребет. Сплошная

осыпь. Движемся с камня на камень. Кажется, подъему конца не будет. С

частыми передышками долезли, наконец, до самого верха, на острую

каменистую гриву.

Вид чудесный. По одну сторону громадный лог, окаймленный

30

хребтами и снежными вершинками. По другую — хребты, хребты в

клочьях облаков, клубящихся как в котле.

Освещенные

солнцем

вершины

отливают

перламутром.

Фотографировать решили со следующей более приподнятой вершинки, но

когда залезли на нее, оказались в белом мраке облаков и уже ничего не

увидели. Дальше взяли направление примерно на юго-запад и пошли по

гребню хребта в сплошном тумане. Падал снег. В одном месте вершина

хребта перешла в неширокое сильно заснеженное плоскогорье.

Впечатление было такое, будто идем зимой по равнине; оно усилилось еще

более, когда сквозь туман пошел мокрый снег.

Версты через три подошли к спуску и остановились в

нерешительности: далеко внизу шумят потоки, но сквозь туман абсолютно

ничего не видно и ориентироваться невозможно. Если верить карте — это

должны быть верховья Уды, близ которых и лежит наш путь. Что эти

истоки не Удинские — мы тогда еще не подозревали. Отходящий хребет в

тумане отыскать было невозможно. Оставался только спуск, к которому

мы и приступили.

Прошло немного времени, туман начал рассеиваться и перед нами в

глубине показались две долины. Левая шла в южном направлении, затем

сворачивала к западу. Нами она так и осталась неосмотренной. Мы

двинулись к правой логовине. Вскоре путь преградил ручей с быстро

прибывающей водой. С россыпей спустились в тундровую долину.

Дальше вышли в широкую логовину, лежащую почти под прямым

углом к первой. В какую сторону потечет эта еще незнакомая нам речка?

Как выяснилось вскоре, речка повернула вправо. Влево же остался не

менее большой лог с еле заметным возвышением, на котором брала начало

другая река, но какая — для нас и это осталось неизвестным. Могу только

сказать, что такого странного водораздела я никогда не видал.

До вечера шли мы этой чудесной тундрой, окаймленной белковыми

31

хребтами. Виталий ранил двух куропаток, но они куда-то скрылись и найти

их не удалось.

Немного прояснело. Ночь обещала быть холодной. А тут ни

хворостинки. Пришлось надрать подсохших прутиков карликовой березки

и вылить – на них флакончик бензина. После неимоверных усилий

вскипятили котелок и улеглись на березовом настиле. Спалось неважно.

Было «прохладно», а под утро выпал иней.

27 июля. Вскочили сразу же с восходом солнца. Чтобы согреться,

пришлось сделать зарядку. Поглотали шоколаду с галетами, смоченными в

воде, и начали укладываться к походу.

Хребты, хребты в клочьях облаков, клубящихся, как в котле.

Рисунок Е. Абалакова

Вдруг саженях в десяти от речки в кустах березняка что-то

заворочалось, закувыркалось, затем темной кучей выкатилось на голое

место. В первую минуту мы думали — олень. Но когда это «что-то»

остановилось, мы увидели огромнейшего медведя.

Медведь несколько (раз медленно повернулся, затем, вытянув

морду, потянул воздух. Увидев нас, он повернул и, не торопясь, пошел

прочь. Мы так загляделись на зверя, что и про фотоаппарат забыли.

32

Река пошла прямо на запад по широкой тундровой долине. Это

направление не менялось, и мы прониклись надеждой, что эта река и есть

Казырь. Затем долина стала спускаться круче. Появился кедрач, сперва

редкий и низкий, затем все гуще и выше и, наконец, перешел в хорошую

таежку.