На высочайших вершинах Советского Союза

Второй лагерь под пиком Ленина (акварель)

Рисунок Е. Абалакова

16 августа. Сегодня выходной. Встаем в восемь часов.

Погода прекрасная, солнце жжет сильно, и видимость хорошая.

Николай Васильевич с сопровождающим его начальником ушел на гребень в правый цирк. Я смотрю, как они поднимаются. Неужели Николай Васильевич всегда так ходит или это сначала, без привычки? Ноги передвигает судорожно, ледоруб, как трость, звенит штычком по камням, упирается им резко, как бы случайно, делая рывок назад.

Я занимаюсь рисунком для газеты «Известия».

После обеда за палатками, на поляне, совещание на тему: план штурма пика Ленина.

Первое предложение: форсировать восхождение и уложиться до 1 сентября.

Второе предложение: первоначально подготовить первый лагерь, дважды занести на него питание и палатки. Затем подъем до высоты 6300 метров с заброской туда палаток. Спуск в лагерь, отдых два дня и штурм, с расчетом основного выхода с высоты 6300 метров.

Темп зверский по времени, но верный в смысле заброски и порядка движения.

Третье предложение: организовать лагерь на 5600 метрах и подсобный на 5900. В основу положить акклиматизацию и к 1 сентября закончить лишь подготовительную работу.

Началось обсуждение. Последним выступаю я, выдвигая компромиссный план. Подчеркиваю необходимость заброски основного питания (а не палаток) на высоту 6300. Штурм вершины предлагаю начать уже с этой высоты, но с увеличением сроков подъема и отдыха.

Учитывая трудности с палатками и организацией трех лагерей, решили в основу положить этот общий план, разработав его детально.

Ночью посыпала крупа.

17 августа. Утро пасмурное. После завтрака сборы.

Собрать для восхождения нужно все с расчетом на 15 дней.

В 12 часов вышло разведочное звено, а через час, пообедав, и остальные, вместе с караваном (8 лошадей и 15 ишаков). Я, зная дорогу, еще на совещании поставил вопрос о том, что каравану будет трудно пройти без предварительной подготовки тропы. Но начальник заверил, что караванщики проходили этот путь и берутся провести. Однако я остался при своем мнении, предвидя «дорожные развлечения».

Медленно поднимается караван, за ним четверками звенья. Впереди начальник и «медлаборатория».

Тонкие ишачьи ножки ободраны. Ишаки уже несколько раз падали, вьюки слетали. Приходится перегонять их порожняком и перевьючивать.

На ледяном подъеме до нас добрались лишь три лошади, и то без вьюков. Две лошади делали тщетные усилия подняться, цепляясь копытами за выступы, но скользили и неизбежно скатывались вниз, обдирая бока и разбивая вьюки. Банки консервов блестящим каскадом летели вниз. По команде двое от каждого звена пошли на подмогу. Лошадей пришлось развьючить и поднимать по конвейеру. По конвейеру поднимали и вещи.

Ишаков хотели затащить вьюченными. Тащили за уши, за хвосты, но несчастные ишаки неизбежно валились и катились вниз. Лишь под конец удалось провести трех ишаков новым путем. Остальных подняли пустыми, груз — опять конвейером.

Я, наконец, заявил начальнику, что нужно разведать гребень и прорубить путь. На этот раз он очень быстро со мной согласился.

Иду со своим звеном на расчистку. К приходу каравана удачно прорубили дорогу. Дальше пошли без значительных остановок. Одно звено выделено на случай аварий.

Пошел снег.

Начался серьезный участок — выход на морену. Тут пришлось поработать, даже Савушкин нарубился вдоволь. Снег валит и валит, видны лишь ближние морены, кажущиеся высокими и мрачными. Наш поход, по замечанию Саши, похож на переход Суворова через Альпы.

Снегопад стал меньше, однако штурмовки давно промокли. Завесу разорвало, и в кольце облаков призраками показались убеленные вершины. Через час дошли до зеленой, но сейчас засыпанной снегом площадки.

Командиры выстроились. Каждый держит себя за кисть. Раз, два, три… быстро бьется под пальцами вена. 17, 18, 19… и так пять раз. Затем 15 приседаний и опять пять раз проверка пульса.

На старых камнях растянули палатки, получили питание. Я принес воды из опушенного снегом ручья и двинулся в палатку.

19 августа. Утро ясное, морозное. В 6.30‑минус 8 градусов.

Встает первое звено. Ручей замерз, топят лед.

В семь часов поднимаются остальные. На палатке изморозь. Ботинки тоже чуть подмерзли. Спешим начать жарить и варить. Солнце, собираясь вынырнуть, распахнуло серебряный веер на гребне снежной стены. Вершины блещут ярким светом. Лишь в котловине лагеря тень.

Получаем продукты — по восемь кило. Спешим уложить необходимые вещи, построиться и двинуться.

Цепочка людей вытянулась по снежному склону гребня. Черные кружки очков легли на глаза.

Бугристая морена в снегу. Камни, покрытые снегом, сдают под ногой. Виден округлый небольшой гребень. Частые остановки. Движения замедлены.

Массив пика Ленина, как призрачный белый огромный корабль. Какими ничтожными кажемся мы по сравнению с ним и как велик еще путь до вершины, которая дымится белыми вихрями и смерчами.